Зеленая ветвь
Шрифт:
– Ну так вот, разрешите нам этот баркас починить, чтобы рыбу в море ловить. А то ведь у вас с мясом плохо.
– Не плохо, а нет его совсем. Османы скотину даже для развода не оставили. Не только овец и коров - кур, гусей и свиней перерезали.
– А свиней же зачем? Ведь коран запрещает мусульманам свиное мясо есть?
– Запрещает, и они мясо не ели, но перебили всех. Где только ихний солдат увидит свинью, хотя бы поросенка малого, выругается, плюнет и убьет. Всех свиней и собак перевели. Теперь у нас и собачьего лая не услышите.
– А собак почему?
– Нечестивые твари, говорят. Проклятые аллахом...
–
– Да, это плохо, дед, - искренно посочувствовал Иванко.
– Плохо.
– Чего уж хуже.
– Так баркас моим солдатам можно взять? На время, конечно.
– Берите, капитан, хоть и насовсем.
– Зачем же насовсем? Он вам еще, может, пригодится.
– Какое там пригодится, - снова погрустнел старик.
– Какое там пригодится... Я уже стар на нем в море ходить, а детей моих и внуков всех...
– Словно не в силах выговорить страшное слово, он провел сухонькой ладонью по горлу.
– Так что насовсем берите баркас. Насовсем...
Клефты заменили в челнах и баркасе прогнившие доски, залатали пробоины, проконопатили и, спустив отремонтированные посудины на воду, стали выходить на них из бухточки к скалам, где можно было промышлять рыбу. И вскоре не только воины отряда, но и жители островка стали рыбаками.
Ловом увлекались все в отряде. Пришлось установить очередность выходов на промысел, так много появилось желающих. Конечно, рыбари-профессионалы имели привилегии. Они промышляли вне очередности, потому что в искусстве обильного улова с ними никто не мог соперничать.
Иванко и Елена тоже выходили в море чаще других, пользуясь правом своего начальственного старшинства. Они пристрастились к рыболовству. Иванко пригодились его матросские навыки, а Елене нравилось морское приволье - в ней, видно, заговорила кровь предков.
Однажды, когда они уже завершали улов в открытом море, внезапно из-за рифов мыса вынырнули мачты идущей под всеми парусами шхуны. Судно как-то необычно очень глубоко сидело в воде, его борта едва не заливали волны.
– И рангоут такой же пышный, как у "Санта Клары", - сказал Иванко.
– Что вы, капитан! "Санта Клара" никогда не сидит так глубоко. У нее не такой тяжелый ход. Так медленно движутся обычно султанские корабли. Это османский корабль. Смотрите - на судне заметили нас. Видно, хотят потопить наш баркас, - сказал с тревогой Арикос Мавридиус, славившийся остротой зрения и наблюдательностью.
– Надо спасаться, скорее грести к берегу, - поддержал его Ивас Голотис.
Встреча с османской шхуной не предвещала ничего хорошего. У экипажа баркаса не было оружия, если не считать нескольких пистолетов. Естественно, наши рыбаки изо всех сил приналегли на весла, чтобы уйти от приближающегося вражеского судна. Но они не проплыли и ста саженей, как с борта шхуны прозвучал пушечный выстрел. Высоко пролетев над мачтой баркаса, шлепнулось ядро. Гребцы вынуждены были поднять весла. Баркас остановился.
– Значит, вы хотите сдаться в плен султанским собакам?
– спросил Арикос.
– Отнюдь...
– ответил Иванко и вынул из кобуры пистолет.
– Я буду сражаться до последней капли крови. За мою жизнь враги заплатят дорого. Советую всем остальным последовать моему примеру и сопротивляться изо всех сил. Драться всем, что имеется, - топорами, веслами, ножами. Драться! Потому что пощады не будет, не ждите.
Елена по его примеру тоже
Шхуна медленно приближалась к баркасу. И вот когда до нее осталось не более тридцати саженей, тот же Арикос Мавридиус вдруг радостно завопил:
– Да это же "Санта Клара"! "Санта Клара"! Я вижу и самого Кокниса вон он, рыжий черт!
Действительно, когда судно подошло совсем близко, на баркасе ясно различались знакомые изящные формы летучей саколевы. Но что с ней случилось? Почему она так глубоко осела в воду? Так отяжелела?..
Иванко первый понял, в чем дело. Достаточно только глянуть на ее палубу, загруженную людьми, одетыми в мундиры.
– Ох, и нагрузили же ее солдатами! Это нам на подмогу везут, наверное, еще и боеприпасы, и пушки. Судно еле держится на плаву. До чего же смелый этот шкипер Игнатий Варвацис!..
"Санта Клара" подошла еще ближе, и теперь Иванко увидел рядом с Кокнисом высокого плотного офицера.
– Елена! Елена! Ты знаешь, кто пожаловал к нам? Смотри, да это - сам Николай Алексеевич. Ну, теперь нам и свадьбы не миновать.
– Он многозначительно ей подмигнул.
– Ой, а я-то... я-то даже не причесалась... Такая растрепанная, да еще в мужском платье.
Она быстро сняла шарф и накинула его на голову.
Хотя Елена, как и все рыболовы баркаса, была взволнована неожиданной встречей, она не могла не упрекнуть Игнатия:
– Зачем же вы перепугали нас пушечным выстрелом! Мы решили, что нас преследует султанский корабль, и уже приготовились драться насмерть.
– Прошу меня простить, - ответил Варвацис.
– Я увидел, что вы от нас удираете, решил, что, пожалуй, мне вас не догнать. А очень уж хотелось встретиться с вами в море.
Этот дружеский абордаж остался в памяти всех, кто был его участником. В тесной каюте капитана скоро прозвучали тосты друзей, которые наконец-то встретились снова после долгой разлуки.
Для Елены и Иванко к радости встречи прибавилась еще и другая, когда Райкос познакомил их с благообразным старичком в рясе - отцом Варфоломеем Василнопулосом.
– Преподобный отец исполняет обязанности моего секретаря, - пояснил губернатор.
– И, кроме этой деятельности, будет занят заключением браков. У вас, наверное, скопилось немало таких дел, - Райкос незаметно подмигнул Иванко. Тот горячо поблагодарил в душе друга.
16. ОБРУЧЕНИЕ
Оно состоялось в часовенке, сложенной из грубо обтесанных известковых плит. Ее потемневшие, изъеденные временем стены глубоко, по самую крышу, вошли в землю. И не случайно. Часовенку эту соорудили в самую мрачную пору османского владычества. Строители с умыслом придали древнему храму такую неказистость, чтобы его убогий вид не раздражал фанатиков-поработителей. Расчет оказался верным. Часовенка, зарывшись в землю по самый черепичный купол, увенчанный каменным крестом, смогла выстоять в бурях трех столетий. Она уцелела. Возможно, спасло ее и то, что она укрылась в самой сердцевине островка, в глубине оливковых рощ, куда лишь седоватой паутиной меж корневищ вековых деревьев пролегли тропинки. О существовании часовенки клефты узнали от местных крестьян и с трудом разыскали к ней тропу. Теперь под ее древними сводами преподобный отец Варфоломей торжественно объявил Елену Ксантус и Иванко Хурделицына женихом и невестой.