Зеленая ветвь

Трусов Юрий Сергеевич

Глубокой ночью, когда Иванко засыпал, при тусклом огоньке негасимой лампады она смотрела на лицо своего возлюбленного и не могла наглядеться. Легким прикосновением ладони, чтобы не разбудить его, гладила мягкие светлые волосы, целовала загорелые мускулистые руки.

Даже став женой Иванко, будучи уверенной в его любви и верности, Елена все же не могла его не ревновать. Эта ревность проявлялась чаще всего, когда ей приходилось бывать с ним в обществе, в присутствии других женщин. Она перехватывала их взгляды на Иванко, и в ней вспыхивала ненависть к женщинам, которые, как ей казалось, посягают на ее мужа. Елена старалась ничем не проявлять своих

чувств, но такая сдержанность давалась ей нелегко. Особенно не любила Елена офицерских жен, разряженных в модные атласные или шелковые муслиновые платья. Они были искуснее Елены в умении одеваться, непринужденней в беседах и опытнее в кокетстве. Она чувствовала себя среди них простушкой, завидовала им и страдала.

Ей нелегко было скрывать это. Наверное, они, думала она, эти красавицы, сверкающие фальшивыми колье, алмазными сережками, унизанные браслетами и кольцами, понимают ее чувства и в душе смеются над ней. Из всех своих мнимых соперниц больше всего ненавидела высокую желтоволосую красавицу Каролину - она носила ослепительной белизны перчатки, которые обтягивали ее красивые руки по самые локти. Каролина всегда как-то странно смотрела на Иванко, звонко, деланно смеялась, перебрасывалась с ним любезностями, нисколько не церемонясь, словно рядом с Иванко не было его жены. Подруги Каролины такие же, как и она сама, щебетали, жеманились, пересыпая свою речь французскими и итальянскими фразами, смысл которых Елене трудно было уловить. Иванко простодушно улыбался, слушая их щебетанье; особенно любезно отвечал он светловолосой ослепительной Каролине.

Елена понимала, что не может тягаться с этими красавицами в изящных манерах, светской болтовне, в умении красиво одеваться и кокетничать. Но глубоко презирала их. Она знала, что, случись беда, эти дамы предадут и своих мужей-офицеров, и собственных детей...

Встретиться бы с Каролиной в горах, когда нужно было отбивать атаку янычар! Посмотрела бы она на эту напудренную куклу...

Презирая жен офицеров, Елена в то же время боялась их. Боялась за Иванко. А вдруг какая-либо из них, та же Каролина, закружит его честную голову?! Что тогда делать? Как спасать бедного Иванко? От одной такой мысли у нее начинало колотиться сердце. Хорошо бы уехать подальше от этого города, где столько опасных обольстительниц. Уехать, пока не поздно.

Поэтому, когда Иванко через несколько дней пришел домой печальный и со вздохом сообщил Елене, что командующим подписан приказ о назначении его начальником десантного отряда на северо-западном побережье Эгейского моря, Елена, к удивлению мужа, нисколько не огорчилась.

– Прекрасно!
– воскликнула она.
– Давно пора!

– Что же тут прекрасного?! Нам придется разлучиться.

– Мы никогда не разлучимся... Я - с тобой!

– Я ведь еду сражаться, а не отдыхать.

– Разве нам привыкать к этому! Ты забыл, что я - лейтенант. И везде буду с тобой.

– Нет, это ты забыла, что ты уже не лейтенант, а моя супруга... Даже знаменитая Бубулина* уже отвоевалась и сменила пистолет на прялку. Разве ты согласна променять жизнь в городе на походную?

_______________

* Б у б у л и н а - героиня войны за национальное освобождение

Греции.

– Мне совсем не нравится жизнь в городе. Не нравится и этот приморский город.

– Но я не имею права подвергать твою жизнь опасности.

– А я не хочу расставаться с тобой.

Иванко испытывал двойственное чувство. Его радовало, что жена не хочет расставаться с ним,

но подвергать любимую женщину смертельной опасности он не имеет права.

– Пойми - это десант, - убеждал он Елену.
– Вылазки часто кончаются неудачами, противник метко стреляет, может всех нас утопить прежде, чем мы высадимся...

– Именно поэтому я и буду с тобой.

– Но это невозможно. Даже Бубулина...

– Мне наплевать на то, что теперь делает твоя Бубулина!
– прервала его Елена.
– Она, наверное, не любит так, как я. И помни: если б ты погиб там в бою, а я, оставшись здесь, узнала об этом, клянусь божьей матерью, я наложила бы на себя руки с горя.

– Что ты говоришь, любимая!
– ужаснулся Иванко.
– Ты же христианка!

– А на что мне жизнь без тебя?

Она крепко прижалась к нему. Взглянув в ее бездонные глаза, Иванко понял, что Елена все равно настоит на своем. Она всегда будет рядом с ним.

20. МУДРОСТЬ ПЕПО

Президент встретил Райкоса ласково, но глаза его были грустно-задумчивы.

– Вы чрезвычайно много успели сделать, - сказал он, выслушав доклад.
– Чрезвычайно много. Благодарю вас за усердие и энергию... Но... но... все же вам лучше не возвращаться в тот город... Кстати, вы будете очень необходимы здесь.

– Вы говорите загадками, ваше превосходительство. А я не дипломат, и сии загадки мне не уразуметь. Как мне это понимать?
– встревожился Райкос.

Каподистрия улыбнулся.

– Видите ли, тут никакой дипломатии нет. Я вижу, вам совсем не хочется покидать приморский город?

– Честно говоря, он стал мне дорог. Я так много...
– Райкос не договорил.

– ...потратил своих сил, вложил частицу своей души?
– подсказал президент.

– Именно так, ваше превосходительство.

– Поймите меня правильно... Считая, что вам лучше было бы не возвращаться в тот город, я имел в виду только безопасность вашей особы. Сейчас на Пелопоннесе напряженная обстановка, особенно в Майне, где процветают грабежи и убийства. Там бесчинствует род Петра-бея.

– Мне приходилось слышать о проделках майнотов. Но какое отношение это имеет к моему губернаторству, расположенному в противоположном конце Пелопоннеса?

– Ничего вы не поняли, милостивый государь!.. Вам, наверное, было бы полезно ознакомиться с моей "Запиской о нынешнем восстании греков", кою я составил осенью 1815 года для русского посланника в Вене. Там я обратил внимание на то, что в Греции существует четыре класса. Среди них собственники и дворяне, которым не так уж плохо жилось под игом иноземцев. Их меньше всех остальных притесняли поработители, даже наделяли властью. Вот и ныне они хотят властвовать. Властвовать вопреки тому, что мы вводим законодательство, перед которым и знатные, и беи должны быть равными.

– Но какое отношение майноты имеют к городу моего губернаторства ?

– Самое непосредственное. Каджабаши и беи живут в вашем городе тоже.

– Разве они связаны?

– Больше, чем мы с вами.

– Значит, беев в Майне будут поддерживать беи моего города?

– Слава богу, что вы, наконец, поняли меня, господин губернатор... Коль вам не хочется покидать ваше губернаторство, оставайтесь там, но только не вступайте в конфликт с местной знатью и представителями религии. Не забывайте, что за каждым вашим шагом наблюдают. Чаще посещайте церковь... Не забывайте, что религия у нас в стране сплачивает население в борьбе против османских поработителей.