Зеленое окно
Шрифт:
— Ужасно.
— Оставь немного зубов для других экзаменов.
— Постараюсь.
— Ладно, — сказал я, — не буду занимать у тебя время. Если еще приеду в Москву, позвоню.
— Звони обязательно. Счастливо.
— И тебе счастливо. — Я повесил трубку.
Бывают же такие люди: о чем с ними ни поговоришь — сразу хорошее настроение появляется. Как это здорово, что я встретил в Москве Нину! Вот кому я бы сразу отдал свою гвоздику.
Я шел, помахивал спортивной сумкой, поглядывал по сторонам.
Возле
Раза два мяч перелетел через забор, и тогда я подбегал к нему и сильно с руки бил. Мяч возвращался на ноле, и ребята мне приветливо кивали головой.
Затем кто-то из нападающих ударил по воротам, мяч, пройдя намного выше, опять устремился в мою сторону. Для меня это была как бы отличная навесная подача. Вот мяч, теряя силу, стал круто спускаться прямо надо мной, вернее, чуть позади меня. Я быстро развернулся и с ходу ударил через себя назад. Мяч снопа взлете;» вверх и опустился в центре поля.
Наверное, это был красивый удар, потому что Проходящий мимо морячок сказал:
— Ловко! — и улыбнулся.
Мальчишка, что сидел на лавочке, встал, подошел к забору и сказал:
— Хочешь сыграть? У меня как раз пары нет…
— Можно, — сказал я и пошел к калитке. Через минуту я уже гонял со всеми мяч. Несколько раз я хорошо выходил к воротам, но от волнения бил мимо.
— Мазила, — сказал наш капитан, черноволосый парень с узким лицом.
Он мне нравился: играл энергично, выкладывался весь. Что я мог ему возразить?
— Подавал бы уж мячи за воротами, — отозвался мальчишка из другой команды, наш противник. У него были очень светлые, почти белые волосы и пухлые губы. Играл он плохо.
— Сам-то, — не стерпел я, — только губами можешь хлопать.
— Что-что?! — надвинулся он на меня.
— Что слышал!
— Ладно, играем, — сказал наш капитан, — потом разберетесь.
Постепенно я вошел в форму, лучше стал понимать своих. И когда узколицый капитан прорвался по правому краю, а потом дал навес на штрафную, я был на месте: прыгнул и сыграл головой. Вратарь не ожидал этого удара и рыпнулся лишь тогда, когда мяч влетел в ворота.
Я побежал к центру ноля, наклонив голову, а капитан догнал меня и хлопнул слегка по спине. Он ничего не сказал мне, но я понял, что он простил мне прежние неверные удары.
И тут я вошел в раж: то ли соскучился по футболу, то ли охватил меня азарт, и даже какая-то злость появилась, — но я так, наверное, никогда но играл. Я носился по всему полю: был защитником и нападающим, я делал финты, стрелял по воротам сам и выводил на удар других. Голы в ворота противника так и посыпались, Счет был разгромным.
Наконец после очередного гола мальчишка с пухлыми губами сказал
— Чего с вами играть? Вы вон кого взяли. Сладили, да?
— Кого взяли? — спросил капитан.
— Я его знаю. — Губастый кивнул на меня. — Он в «Динамо» играет за мальчиков.
— Ты что! — удивился я. — Ты…
Но губастый не дал мне договорить:
— Знаю, знаю. А вначале прикидывался. — Губы его стали еще более пухлыми. — Ведь за мальчиков играешь… Скажи, за мальчиков, да?
— За девочек, — бросил я.
Все рассмеялись, но тот упрямо повторил:
— За мальчиков, знаю.
Ему сказали:
— Ладно, Толястый. Чего пристал к человеку! А Толястый покосился на спортивную сумку, которую я взял в руки, и снова буркнул:
— Знаю.
Эх, знал бы он, что в сумке у меня лежат не бутсы и футболка, а котлеты и помидоры! Да я уже не стал разубеждать Толястого. Пусть думает, что угодно.
— Приходи к нам завтра, — сказал узколицый капитан.
— Я уезжаю. — И показал на сумку.
— Понятно, — подскочил опять Толястый. — С кем играете?
— Ни с кем. Я домой уезжаю. В Уярск.
— В Уярск, — надулся Толястый. — Там небось и про футбол-то но слыхали.
— Пока, — сказал я, пожал руку капитану, потом другим ребятам и зашагал.
У прохожего я спросил время. Оказалось, что до поезда остается еще полтора часа.
Я подумал, что Дим Димыч уже прочитал записку и отыскал в галоше ключи. Тетя Гекта, наверное, делает салат из помидоров. Нина сидит за билетами, вгрызается в науку. Таня… В это время она, видно, готовится к спектаклю. А может, она сегодня и не занята. Тогда она пойдет с Виталькой в кино. Нет, на вечерний сеанс их не пустят. Ну просто так будут гулять по улицам. Но пропадут…
Черт возьми! А я из-за них уезжаю. Не из-за них, из-за нее…
Лучше об этом но думать. Как-то невесело становится. Нужно думать о другом, о приятном. В футбол, например, хорошо поиграли. Отличный парень этот капитан. Да и другие ничего, даже, пожалуй, Толястый со своими губами. Если б не уезжал, и завтра можно было бы сыграть. Но я-то уезжаю. Для чего это «если б»? Если бы да кабы…
Вообще-то неплохо сесть где-нибудь отдохнуть немного. В игре я здорово вымотался. Ноги у меня гудели, спину поламывало.
У какого-то подъезда я увидел наконец скамеечку, но на ней сидел старик с палкой. Что же, остается и мне сесть рядом с ним и поглядывать на прохожих? Я пошел дальше.
Так доплелся я до станции метро. И тут я вспомнил про кольцевую линию. Нужно лишь попасть на нее, а там садись и кружи сколько угодно. Ну конечно, не совсем сколько угодно: так ведь и на поезд опоздаешь. Но все же круга два сделать можно — и отдохнешь, и станции посмотришь.
На этот раз я правильно опустил пятак, и автомат на меня не зарычал.