Зеленые береты
Шрифт:
– Воздушные змеи возвращаются на базу для дозаправки и пополнения боезапаса. – С сожалением сообщил на общей волне пилот истребительной авиации. – Птички второй волны с плазмой и напалмом уже на подлете. Не попадите под их удар Браво. Удачи!
Пропустив бронированную амфибию, огрызающуюся счетверенными пулеметами, Сергей полупригнувшись пошел следом за ней, радуясь широким гусеницам и минным тралам машины создающей просеки сквозь минное поле и проходы в колючей проволоке.
Первый номер он же Тони По, сменился после прохождения очередного червячного туннеля. Когда приходилось вступать в бой под землей, не имело значения, сколько там вьетминцев – один или двадцать. В любом случае стрелял всегда ведущий. Остальные двое, лежа позади него на полу туннеля, поддержать товарища огнем не могли. Дело в том, что в туннеле кромешная тьма, и если в самую темную ночь или в темной комнате твои глаза через некоторое время привыкают к темноте, и ты начинаешь различать очертания предметов, то в туннеле нельзя различить и ладони вытянутой вперед руки. Вся надежда на приборы ночного видения и собственные ощущения. На ведущем лежала ответственная обязанность обнаружения и обезвреживания мин-ловушек.
«Туннельные крысы Хога» продвигались на четвереньках в прохладной тесноте туннелей большинство, из которых было высотой около метра и шириной сантиметров пятьдесят-шестьдесят. Надев на лица дыхательные маски, они могли не бояться газа. Ядовитые испарения клубились в свете тусклых фонарей прямо перед глазами, мешая разглядеть, что происходит впереди. Покрытые липким потом, «крысы» шаг за шагом ползли вперед, напрягая слух и внимательно исследуя стены и пол, пытаясь разглядеть провода и подозрительно выглядящие корешки. Под землей отсутствует эхо и все звуки приглушены, так что при определенном навыке можно услышать даже дыхание человека. «Крысы» могли даже на слух определить направление, в котором человек движется к ним или, наоборот, от них. У каждой «крысы» был вибронож, ручной фонарик, два пистолета и обязательный в таких случаях укороченный автомат спецназа «Кольт Коммандос» или CAR-15. Все оружие было с навинченными на стволы глушителями. Новомодные в армии Анклава энергетические и импульсные виды оружия популярностью среди спецназа не пользовались, так как производили при выстреле слишком много остаточного тепла и звуков, по которой их можно вычислить с помощью элементарных сейсмических приборов и тепловизоров. Тишина всегда была залогом успеха, и пренебрегать ею не стоило.
Попадающиеся по дороге мертвые вьетминцы все как один были вооружены штурмовыми автоматами земного производства, след от трассирующих пуль которых напоминал зеленоватый свет головного прожектора мчащегося поезда. Все «Крысы» были одеты в тропическую форму «Тайгер страйп», названную так из-за тигровой расцветки камуфляжа. На нагрудных карманах курток красовались эмблемы с изображением крысы, держащей пистолет в одной лапе и бутылку в другой, и надписью на латыни, которую приблизительно можно перевести как «Не получишь и крысиной жопы». Несколько бахвальная на первый взгляд, эта надпись имела глубокий смысл: «крыса» никогда и ни за что не оставит попавшего в беду товарища под землей. Служившим в команде парням это придавало уверенности в том, что товарищи вытащат их на поверхность, во что бы то ни стало, живыми или мертвыми.
Случались и казусы – выходили из строя приборы ночного видения. Иногда это происходило в особо охраняемых зонах, где вьетминцы использовали хитроумные приборы землян. Это случалось нечасто, но случалось. Если это происходило во время рейда под землей, ведущий достигал поворота туннеля или обнаруживал люк, после чего выставлял вперед ручной фонарик. Если там засел вьетминец, который не горел желанием броситься тебе в объятия и сдаться, а каким-то шестым чувством это всегда можно было определить, ведущий открывал огонь, рискуя потерять лишь фонарик. Если ход раздваивался, команда продвигалось налево, чтобы не гадать, какая часть туннеля уже обследована, а какая нет. На развилке оставляли «блокирующего», задачей которого было освещать фонариком неисследованное ответвление туннеля. Делалось это для того, чтобы партизаны не смогли зайти в хвост, в случае, если ответвление делало обратную петлю в основной туннель. Если, пройдя ответвление, ведущий оказывался снова в туннеле и видели свет, то подавал блокирующему сигнал голосом. Отсутствие в туннеле мин-ловушек не обязательно означало отсутствие там врагов. Но если команда натыкалась на снаряженную и взведенную мину-ловушку, все знали: туннель пуст. Мина-ловушка ведь не различает, где свои, а где чужие, поэтому всегда, когда это было возможно, партизаны предпочитали отступить и выбраться на поверхность, нежели принимать бой с риском остаться под землей навсегда.
Добравшись до конца одного из лазов, Хог обнаружил люк в потолке. Он попытался приподнять крышку, но кто-то, находившийся по ту сторону, тут же захлопнул ее, заставив его сердце застучать, как большой барабан. У Тони не было выбора – он прикрепил к люку небольшой заряд взрывчатки направленного действия и быстренько отполз. Сидевшего на люке парня разнесло взрывом, раскидав повсюду части его тела.
Верхний туннель находился на глубине около пяти метров. Вокруг холма туннели были самых разных конструкций и назначений. В твердом глинистом грунте они легко прорывались с помощью саперных лопат. Высыхая, их стены затвердевали, как необожженный кирпич, и становились, настолько прочными, что не требовали дополнительного укрепления. Отдельные участки туннелей часто делались на разных уровнях. Они соединялись между собой люком с крышкой, в виде залепленной глиной нехитрой конструкции в деревянной раме, открываемой с помощью куска проволоки. Именно такой люк, ведущий на поверхность, как раз и помог отряду Тони случайно обнаружить существование системы подземных туннелей вблизи холма. Его помощник, сев на землю, напоролся задом на проволоку. Подумав, что его укусило насекомое, он начал искать в траве обидчика и наткнулся на лаз в туннель. Страшно вспомнить, сколько раз обычные солдаты, осмотрев партизанскую землянку и не обнаружив там никого, решали, что она необитаема, и уходили восвояси. Полученный кровавой ценой опыт Хога говорил ему, что почти в каждой землянке существовал вход в туннель к другой землянке, по которому в случае необходимости можно было выбраться из окружения. Входные люки были очень узкими, так что пролезть сквозь них можно было только руками вперед. Поразительно, с какой скоростью все наловчились разворачиваться в узком пространстве, когда жизнь заставляла. Если в тебя швырнули гранату, ты можешь побить мировой рекорд скорости бега, улепетывая на четвереньках от взрывной волны.
Наиболее сложный комплекс туннелей,
В конце одного из туннелей Тони обнаружил помещение, в углу которого было заполненное водой отверстие. Подумав, что это вряд ли может быть колодец, Хог завернул автомат в водонепроницаемый пакет и нырнул в отверстие. Оказалось, что это был лаз в форме перевернутой буквы «П». Под водой в кромешной тьме Хог на какое-то время испытал приступ страха и клаустрофобии. Мысль о том, что если даже на том конце лаза и находятся партизаны, его появление будет для них полной неожиданностью, отчасти добавляла ему сил. Вынырнув, он никого не обнаружил – заполненный водой проход был всего лишь уловкой, скрывавшей от глаз непосвященных вход в продолжение туннеля. В иных случаях уловки партизан не были столь хитроумны. Часто использовались мины-ловушки в виде ручных гранат с натянутой от чеки проволокой, огромные змеи и ядовитые насекомые в спичечных коробках, открывавшихся, если потянуть за привязанную к ним проволоку. Вьетминцы, так же как и бойцы SOG минировали минами-ловушками тела своих погибших товарищей. Можно было встретить ядовитых бамбуковых змей, привязанных за хвост к воткнутым в потолок палочкам бамбука и висевших вниз головой в готовности укусить любого, кто приблизится к ним слишком близко. Ползущий по туннелю человек, озабоченный в основном тем, как бы не напороться на зарытую в пол мину-ловушку, представляет собой желанную цель для змеи, и так не особенно довольной жизнью, а тут еще провисевшей пару-другую дней вниз головой. Тоннельные крысы наловчились отсекать этим змеям головы ножами. Если какой-нибудь туннель и оказывался заминированным минами-ловушками, то только в одном-двух местах – не как в парке развлечений, где тебя на каждом углу ждет сюрприз. Партизаны, наверное, считали, что и одна мина может хорошо сделать свое дело и не тратились на большее их количество. Задание по исследованию туннелей, редко удавалось выполнить всего за несколько часов. Хог всегда старался закончить работу до наступления темноты, так как не хотел, чтобы его люди выходили на поверхность во тьме, когда своим войскам трудно их опознать. Чтобы быть уверенным в том, что за ночь исследуемые туннели не посещались противником, Тони иногда даже рассыпал у их входов и выходов белый порошок, слой которого невозможно было пройти, не потревожив.
Коридоры стали значительно выше и шире, теперь по ним можно легко двигаться в полный рост, не пригибая головы. Чего только не нашли «крысы» по дороге в сторону приближающегося холма: запасы медикаментов, продукты питания, склады боеприпасов, бухгалтерские книги, сваленные в кучу, швейные машинки для пошива одежды и миномет, который партизаны разбирали на части и спрятали на ночь, чтобы при случае воспользоваться во время одного из своих нападений. А бойцы его отряда с удивлением обнаружили даже закопанный на глубине около пяти метров танк «Паук», похищенный партизанами из расположения одного из подразделений союзной армии месяц назад. Уничтожение туннелей было делом не простым. Обычно для этого использовались заряды взрывчатки, закладывавшиеся в главных ходах. Тони, стремясь не допустить восстановления и повторного использования туннелей противником, приказывал укладывать рядом с местами закладки зарядов взрывпакеты с порошком слезоточивого отравляющего вещества типа Си-Эс. При взрыве зарядов отравляющее вещество перемешивалось с почвой, делая восстановительные работы невозможными.
– Впереди чисто. – Доложил первый помощник капрал Линтар. – Пулеметные очереди штурмовиков изрешетили общую столовую, где в момент авианалета завтракали почти все подземные обитатели. Разорвавшиеся химические бомбы окончательно добили всех, кто не успел убраться в безопасное место или воспользоваться персональной дыхательной маской. За пещерой с горой трупов я обнаружил нетронутый склад, где хранятся четыре контейнера с символом Анклава. Вскрыв один, я нашел вот это.
Линтар разжал кулак, продемонстрировав красный порошок со специфическим ароматом винограда и красного перца. Растерев между ладонями, брезгливо вытер их о штанины. Все было и так ясно. Очищенный опиум, как и любой другой наркотик, выращиваемый на Эпсилоне местными жителями, не шел не в какое сравнение с порошком Красного лотоса, за который во внешних мирах могли убить или заплатить сумасшедшие деньги. На вырученные средства партизаны прикупали у нечестных на руку военных Анклава новейшее вооружение, военное снаряжение, сложную разведывательную электронику, нанимали наемников, чтобы те тренировали их армию современным методам ведения войны. «Крысы» только что обнаружили пыльцу Красного лотоса на приблизительную сумму в несколько миллиардов рублей Анклава.
– Лучше бы тут оказались деньги. Тогда их не пришлось бы уничтожать. – Вздохнул Линтар.
– Остальные это видели? – быстро спросил Хог, ощущая растущий азарт.
– Еще нет, все заняты осмотром прилегающих к пещере ответвлений.
– Хорошо. Никому ни слово, понятно? Мы не будем уничтожать наркоту.
– Правильно ли я вас понял… – осторожно начал Линтар.
– Ты правильно понял. – Тони криво усмехнулся, ощущая растущую волну возбуждения. – Теперь он наш и больше ничей! Это же целая гора денег! Глупо их уничтожать. Это наш трофей.