Зеленые холмы Винланда

Волошин Юрий

Склеринги верещали шагах в трехстах позади. Но уже в двухстах. Уже в сотне…

– Красные настигают! – крикнул Сивел брату. Он с Беляном перестроился в арьергард, прикрывая раненых

– Много ль их, братка?

– Пока трое к нам рвутся! Остерегись, братка!

Трое краснокожих, воздев каменные топорики, с криками и визгом кинулись на братьев.

– Сивел! Топор держи, а я встречу копьем!

Белян ткнул в живот первого склеринга, бросившегося на него. Не стал вытаскивать копье из поникшего тела, а взялся

за топор.

Сивел уже отмахивался своим:

– Держусь, братка! Еще как!

Он метнул опасное орудие в набегавшего склеринга. Угодил в грудь. Склеринг рухнул. Единственный оставшийся краснокожий кинулся на противника, но сзади на него навалился Белян и пронзил диким по силе ударом ножа.

Эх, если б тех склерингов было всего трое!

– Сивел, не мешкай! Побежали! Да топор подбери!

Тяжело дыша и спотыкаясь, братья побежали к усадьбе, все никак не догоняя раненых, ушедших вперед. Вослед неслось свирепое улюлюканье набегающих склерингов числом поболее. Рядом ударила стрела.

Выскочили на ровное место, после которого в двухстах шагах темнела усадьба. Торд, Ленок и Веф уже добежали до ограды. Из-за нее уже выбегали навстречу свои, размахивая копьями и топорами.

– Ого-го! – прокричал Белян, привлекая к себе внимание. Ноги задеревенели, в груди не хватало воздуха.

Шагов пятьдесят отделяли их с Сивелом от преследователей. А таковых было теперь не менее полусотни, раскрашенных черной и красной краской. Но моряки из усадьбы, человек тридцать, уже набегали.

В общем, Белян и Сивел оказались, как всегда, в центре. И как всегда, не очень-то и хотелось.

Началась свалка. Волей-неволей пришлось в ней поучаствовать. Битва нарастала по мере прибытия все новых и новых воинов с обеих сторон.

Но любая самая жестокая битва заканчивается победой кого-либо. Моряки дружно встретили разрозненную толпу туземцев, и те быстро сообразили, что встретили сильного противника. Каменные топоры разлетались на куски при встрече со сталью. Длинные увесистые копья быстрее доставали склерингов, а стрелы пронзали тела почти насквозь с такого расстояния.

И не успели братья толком вступить в схватку, как склеринги с воплями и завываниями бросились назад в лес, унося раненых и убитых.

Моряки бросились было в погоню, но склеринги оказались проворнее, растворились в наступавшей вечерней темноте.

Отбились!

Отбились-то отбились. Однако что там назавтра? А послезавтра?

Запаса продовольствия нет. Охотники ничего не принесли. Хорошо, хоть сами уцелели. А ведь измором могут взять краснокожие…

17

Осада – дело долгое. Краснокожие сначала попробовали нахрап.

На другой день толпа склерингов в две сотни человек выбежала из леса и бросилась на ограду. Моряки успели выпустить по две-три стрелы и взялись за копья и топоры.

– Не

давай спрыгивать внутрь! – орал Белян, носясь вдоль ограды, рубая топором на длинной рукояти.

– Да как не дать! Их много! Не успеваем!

Туземцы настойчиво лезли через ограду. Несколько окровавленных тел уже висели на кольях, но это не останавливало остальных.

– Дом горит! – раздался отчаянный голос.

Кто-то из склерингов пустил стрелу с подожженной смолой. Попал.

Как всегда при битвах, получилось бестолково. То ли пожар тушить, то ли от наседающих отбиваться. И ни того, ни другого не получается сделать. Но в конечном счете, что интересно, получается и то, и другое. Вопрос, какими силами? Но то вопрос уже для летописцев, которые все равно приврут.

Главное – не процесс. Главное – результат.

Дом все-таки уцелел. Ну, ремонт большой нужен. Но уцелел. Больше двадцати трупов усеяли двор усадьбы, столько же было в ранах. Склеринги отступили – назад в леса.

Четверо из них оказались схвачены и теперь со связанными руками ждали своей участи. По медным лицам пробегали судороги – страх-то перед пришельцами все же велик.

– Казнить! Повесить! – роптали моряки.

– Нельзя озлоблять склерингов, – отвечал Орм. – Нас и так мало. Надо постараться замириться. А так они с нас спросят за казненных.

– Пусть спрашивают! Не боимся мы их!

– Я не про страх! Конечно, не боимся! Но пятерых наших убили, да раньше один погиб.

А сколько раненых? Почти каждый. Как отбиваться будем? А если у них подкрепление подойдет? Кто их знает, сколько подойдет новых воинов! Надо мириться. Иначе гибель!

– Правильно говорит Орм! – весомо, грубо и зримо поддержал Орма Белян.

– И нечего тут спорить! – поддакнул Торд.

В общем, вот и решен вопрос. Орм, Белян, Торд – экий триумвират. Поди возрази.

– Отпустим одного из них на переговоры, – сказал Орм. – Пусть присылают своих вождей. Будем пытаться торговать.

– А кто этого одного наущать будет? – неосторожно поинтересовался Ленок. Тут же осекся, но поздно.

Подтверждающая тишина была ему красноречивым ответом. А нога… Да заживет нога! Главное, язык. Он без костей.

* * *

Покалякал Ленок с пленными склерингами – одному ему понятным языком. И ведь вменил он им нужное! Развязали склерингов. Отпустить не отпустили, заперли в кладовой, посадив на цепь. Так вернее будет. Народец ушлый, от него всякое можно ждать. С железом им не совладать, неведомо оно им. А вот одного из них, раненного весьма легко, и впрямь отпустили: посланником будешь. Ступай к своим вождям и скажи…

На другой день прибыли три вождя в пышных головных уборах из перьев, свисавших за спиной цветастым покрывалом. Каменное выражение лиц. Они молча расселись на полу. Задымили трубки, сизый дымок наполнил помещение.