Зеленые небеса
Шрифт:
– Товарищ?
– удивлённо поднял кустистые брови сержант.
– Это ещё что?
– Чего?
– сначала не понял я, а ну да...
– Это, господин сержант, в нашей местности такое уважительное обращение. Типа, уважаемый, типа того.
– А, - покачал головой тот.
– Понятно.
Сержант невысокий, но широкоплечий, квадрат ходячий, башка большая, сам как медведь. Лицо простое совсем, а вот глаза выдают непростую натуру - постоянно оценивающие, и умные, словно парню не двадцать лет, а все сорок.
– Как взвод?
– спросил я его.
У
– Да как сказать, Мартынов, - сержант сунул в зубы вертевшуюся до этого в пальцах здоровенную сигарету, тяжело вздохнул, и, видимо вспомнив, что здесь неподходящее место для курения своего самосада, убрал её в карман.
– Из наших трёх курсанток убило.
– Пустов шумно сглотнул.
– А так все целы. Успели тогда спуститься в убежище, да и не попадало к нам больше ракет, все в город улетели.
– Жалко тех девчат, - кивнул я.
– Видел их тогда, не забыть уж наверное такое... Я готов.
– Пойдём тогда!
– поднялся со стула Иван.
– Дел много, окна сейчас выбитые стеклим, ленты клеим, уборки много. Лишние руки не помешают, а у тебя они вроде как откуда надо растут.
Училище напоминало расковырянный палкой муравейник. Снующие вокруг курсанты, каждый обязательно что-то тащит или катит, у всех лица серьёзные, никому, как видно, не до шуток, лишь время от времени наставительно покрикивают сержанты. Здания полностью лишились стёкол, пустые рамы, в которых ветер грустно крутит занавесками, а у повреждённой взрывом казармы несколько мужиков в гражданском устанавливали строительные леса, рядом гудел грузовик, гружённый кирпичом.
На плацу камни и мусор уже убрали, но командирам было не до строевых упражнений, всех курсантов припахали к работам, и лишь три вороны сиротливо прогуливались по асфальтовой пустоши, лениво перекрикиваясь между собой.
– Мартынов, - ко мне подошёл Сандалло, - Сержант говорит, что ты к работе привычен? Стёкла вставлять сможешь?
– Не вопрос, господин лейтенант, - ответил я.
– Посмотреть надо для начала.
– У входа сложены стеклянные блоки, - и лейтенант протянул мне отвёртку.
– Знаешь, что это?
– Более чем, - усмехнулся я, принимая предмет.
– Тогда пойдём!
– и мы направились к крыльцу казармы.
Ого, просто гора стекла, у входа в расположение роты всё было просто завалено странного вида сдвоенными стеклянным блоками. Таких я ещё не видел - двойное литое стекло, с расстоянием между полотнами в пару сантиметров, довольно тяжёлое. Прошёл в казарму и подошёл к первой попавшейся оконной раме - из пластиковых "штапиков", ранее державших стеклоблок, теперь торчали лишь осколки. А сами "штапики" крепились к раме на винты, как раз под отвёртку.
Вокруг меня сразу образовалась толпа курсантов, смотрят, как же я поступлю, для самих, вероятно, такой непостижимый процесс, как замена стекла, является чудом инженерной мысли. Но оно и понятно, дети вельмож и богатеев, их небось, до самой отправки в училище, слуги с ложки кормили, предварительно
Насвистывая "Мурку", принялся откручивать винты. Снял "штапики" и извлёк из рамы осколки битого стекла.
– Вот оно как надо было!
– ахнула толпа.
– А что тут непонятного?
– поинтересовался я.
– Ну как...
– вперёд вышел граф Соснов.
– откуда нам знать, мы три стекла разбили, пытаясь засунуть их в раму, а вот как надо было!
– Учитесь, сынули, - снисходительно улыбнулся я.
– Что стоим? Тащите новые стёкла, вставлять будем!
– Давай работать, не толпимся!
– позади толпы нарисовался Пустов, прячущий улыбку в кулак. Подошёл ко мне, помотал головой, мол, что с них взять, детский сад.
– Так, ты, ты и вы оба таскаете Мартынову стёкла. И бегом!
Озадаченные курсанты ту же убежали исполнять приказание, а сержант тыкнул пальцем в проходившего мимо Туманова.
– Будешь помогать Мартынову, он один не удержит стекло!
– Других нет что ли?
– возмутился было Данила, но напоровшись на свирепый взгляд Ивана осёкся, и злобно уставился на меня, похоже хотел сачкануть от работы, отсидевшись где-нибудь, но судьба распорядилась иначе.
– Чего тебе надо? Сам не можешь?
– Стекло придерживать будешь!
– глядя задиристому князю прямо в глаза с напором произнёс я.
– Пока винты закручиваю. Усёк?
Подняли вдвоём стеклоблок, установили в раму. Приладил первый "штапик", и шикнув на Туманова, держи, мол, принялся закручивать винт.
Удар стеклом по голове, но то не разбилось, увернулся, поняв, что это дело рук Данилы, и тот вот-вот повторит попытку. Бах, и стеклоблок разлетелся вдребезги о плитку пола.
– Эй, сержант!
– заорал Туманов.
– Этот безрукий идиот стекло разбил, ставь другого, я пас.
– Родионов, смени Туманова!
– приказал крутившемуся неподалёку, толстому курсанту Иван. По его взгляду понял, что он в курсе, что только что произошло.
– А ты пошли со мной!
– Куда?
– переспросил Данила.
– В морг поставлю, помогать погибших в парадную форму наряжать!
– рявкнул Пустов.
– Или ты отказываешься выполнять приказ?
– Ну ладно, - процедил сквозь зубы Туманов.
– Пошли!
И с дикой ненавистью посмотрел мне в глаза, словно только я был источником всех его бед, чуть ли не с детства. Надо ухо с ним держать востро, подумалось в тот момент, по любому ведь какую подлянку устроит. Уж лучше б его на плаце тогда привалило, чем тех несчастных красоток...
К вечеру застеклили все стёкла. Взводный принёс ещё три отвёртки, вручил их более-менее владеющим собственными руками курсантам, и дело закипело. Народ то и дело посматривал, как идут дела на других казармах, и сыпал шутками - в работе с стеклоблоками наш взвод был вне конкуренции, на соседних зданиях едва справлялись с первым этажом. Наши девчата тоже помогали - клеили липкую ленту на окна, совсем как на хронике времён Отечественной Войны, где постоянно мелькали кадры с такими-же бумажными полосками.