Зеленый берег
Шрифт:
— Было или не было — над моей головой уже отшумели ветры. Если я заведу вас в далекое мое прошлое, вы, пожалуй, не сумеете выбраться. И зачем оно вам? Твое счастье впереди, Миляуша. И Гаухар не вечно будет грустить. Душа человека иногда начинает неожиданно кипеть, как самовар, если хозяйка оставит его без присмотра.
Подруги с трудом сдерживали смех, он так и рвался из груди.
— Ладно уж, секретничайте, не буду мешать, — закончила тетушка Забира, — А как поспеет самовар, позову чай пить.
5
Галимджана-абы не ждали в Зеленом Береге, а он, никого не предупредив ни письмом, ни телеграммой, взял да и прикатил. Не обращая внимания на обычную пристанскую
День выдался пасмурный, нарядные краски осени словно слиняли. Неплохо, конечно, если бы хорошая погода продержалась еще дней десяток. Однако время берет свое, ведь уже начало октября. Хоть и в октябре перепадают погожие деньки, но в общем-то жди моросящих дождей и холодного ветра.
Поднявшись в гору, Галимджан остановился, чтобы перевести дух; вытер платком вспотевшие лоб и шею. Что ни говори, сердце все же дает себя знать, вон как напряженно бьется. Фу, черт побери! Галимджан и не думал, что сердце так взбунтуется. Это, наверно, оттого, что мало ходит пешком. На заводе Галимджан редко отлучается из цеха, перед выходными иногда остается и вечерами. Ладно, если погода будет хорошая, он приведет сердце в порядок: побродит по городку, по берету над Камой, — смотри, какой здесь простор, хоть специально приезжай на отдых. Чего стоит один воздух, — как парное, чуть охлажденное молоко! Галимджан невольно улыбнулся. Прежние докучливые мысли отхлынули, и сердце мало-помалу стало успокаиваться. Не надо вспоминать о неприятном, а то и встреча с сестрой будет не в радость.
Теперь Галимджан вышел на знакомый мост, перекинутый через глубокий сухой дол. Это даже не мост, скорее мостки с ненадежными перильцами. Ширина — всего три, местами даже две доски. Очень длинные мостки, пожалуй, метров двести наберется. Доски прогибаются на каждом шагу. Молодежь, конечно, не глядя под ноги, пробегает по мосткам, — одна забава, — а старому человеку приходится быть осторожным. Высота не маленькая, особенно на середине. Лучше уж не смотреть вниз, а то еще голова закружится, шагай и гляди прямо перед собой, на раскинувшийся впереди городок.
Эти мостки напомнили Галимджану один случай. Лет пятнадцать назад, когда Бибинур только что переехала сюда учительствовать, он выбрал время, чтобы навестить сестру. В те времена он еще работал секретарем райкома в соседнем районе. Много с тех пор воды утекло, а мостки не изменились. Вероятно, они устроены в ту пору, когда в Зеленом Береге впервые была поставлена пароходная пристань. Конечно, не обошлось без того, чтобы это «сооружение» не ремонтировали с тех пор. Но это уже частность. Так вот, дойдя до середины мостков, Бибинур, встречавшая брата, вдруг закричала страшным голосом. Галимджан, шедший впереди, «глянулся, И что же? Бибинур с бледным, искаженным от страха лицом сидит на корточках, обхватив голову руками. Стоило большого труда успокоить ее и перевести по мосткам. Вообще-то сестра у Галимджана не из пугливых, но незадолго перед тем она пережила большое потрясение: ее муж, только что вернувшийся с фронта, умер прямо на улице от разрыва сердца. Вот это и подкосило Бибинур. Уже перейдя мостки, она долго стояла у стены ближайшего дома, сжимая ладонями виски.
…По ту сторону оврага Галимджан засмотрелся на старинную башню, которая когда-то, вероятно, была угловой вышкой крепости. В каждый приезд он с неизменным любопытством смотрит на башню. Сколько
На главной улице городка Галимджан повеселел: теперь уже недалеко идти. День нынче будничный, и все же улица не пустует, Никто из прохожих не глазеет, подобно Галимджану, по сторонам. Для них и новые жилые дома, и магазины стали привычными. А вот приезжему есть на что посмотреть. На улице, пожалуй, больше машин, чем подвод. И никого это не удивляет. Лошади и те уже не шарахаются при виде несущихся автомобилей. Все же кое-что в городе осталось без изменений. Галимджан, как старый партработник, не мог не отметить, что здешние райкомовцы предпочли остаться в старинном двухэтажном доме. Правда, подновили его, подкрасили. А сад райкомовский так разросся, что из-за вершин деревьев виден только самый конек зеленой крыши. Но вот старое здание больницы, окружено новыми пристройками. Ах, да разве успеешь осмотреть все с первого взгляда!..
Бибинур оказалась дома. Когда Галимджан вошел во двор, сестра выбежала навстречу ему, обняла, прижалась головой к плечу, даже всплакнула.
— Ты что же это не дал телеграмму? Мы встретили бы!.. Рахима-апа, девочки живы-здоровы?
— Все в добром здоровье. Послали целую охапку приветов, — говорил Галимджан бодрым голосом.
— Ну, пусть и впредь будут здоровы!
— Галимджан-абы! Во двор выбежала Гульназ, повисла на шее у дяди. Только что, минувшим летом, она вместе с матерью была в Казани, и сам Галимджан, и вся его семья были для девочки близкой родней. Она не уставала расспрашивать и о тетке, и о двоюродных своих сестрах.
— Подожди ты, Гульназ, дай войти дяде в дом, видишь, как он устал. Пожалуйста, абы, заходи. Ой, как ты только донес эти чемоданы?!
Отдыхая, обмахивая лицо шляпой, Галимджан осматривался. В двухкомнатной, довольно просторной квартире все по-старому. Как всегда, много цветов. Стены украшены фотокарточками, олеографиями, выкрашенные охрой полы чисто вымыты. Во всем видны старательные руки Бибинур, да и Гульназ с малых лет приучена к хозяйству. Более просторная комната служит и столовой, и гостиной. Здесь два стола. Один из них письменный, — судя по стопке ученических тетрадей, названиям книг, по чернильному прибору, это рабочий стол Бибинур. А Гульназ готовит уроки за обеденным столом, она еще не успела убрать раскрытые учебники. В квартире свежесть, прохлада и какой-то особый, удивительный порядок, словно каждая вещь всем своим видом говорит: «А я стою на своем месте».
— Ну как здоровье, как живете? — у же не первый раз спрашивал Галимджан.
И сколько же раз Бибинур не ленилась отвечать:
— Неплохо живем. Дай бог всегда так жить. Я все еще не могу опомниться от радости, что ты приехал в наши края. Ведь путь не маленький. Спасибо тебе!
— Если захочешь навестить, любой путь, Бибинур, будет коротким. Вот увидел вас живыми-здоровыми — и на сердце спокойней.
Гульназ уже хлопотала на кухне, наладила самовар, что-то жарила, поставив сковородку на электрическую плитку.
Бибинур недавно вернулась из школы, через два часа ей снова идти — сегодня собрание учителей старших классов, — и она спешит насладиться беседой с братом.
— Ну как ты доехал на теплоходе, абы? Удобно было, хорошо?
— Ехал я хорошо, в отдельной каюте. Вообще, Бибинур, приятно было. Ведь на реке легче дышится.
И ветерком на палубе освежает. Давненько не катался я на теплоходе, — ничуть не жалею, очень рад, что собрался к тебе. Ну, Рахима, конечно, волновалась, когда собирала меня в дорогу. А чего тут волноваться?..