Зелёный Стрелок
Шрифт:
Странное, загадочное происшествие!
Своего хозяина Савини застал в довольно неплохом расположении духа. Он не требовал никаких объяснений по поводу долгого отсутствия секретаря и, к облегчению Юлиуса, сам заговорил о том, что эта история, наверное, попадет в газеты.
– Этих трусов - челядь - ведь никакими силами не заставишь молчать! произнес он с презрением.
– Половина прислуги оставляет меня. Даже этот болван Уилкс поговаривает о том, чтобы уйти... Я ответил, что если он уйдет до истечения контракта, я буду с ним судиться!.. Савини, обратите, пожалуйста,
– А что, вы снова ждете появления привидения?
– любезно осведомился Юлиус.
В ответ посыпался поток ругательств.
При дневном свете Беллами осмотрел замки на дверях своей комнаты. Но нигде не заметил ничего такого, что объяснило бы тайну ночного происшествия.
Вечером он улегся спать, предварительно заперев на ключ обе двери. Но когда в пять утра проснулся, они были распахнуты настежь. Лежавший на ночном столике у изголовья револьвер исчез!
Глава 12. БОЛЬНАЯ НОГА ВАЛЕРИИ
– Папа, - обратилась за завтраком Валерия к отцу, - мне так хочется иметь дом в деревне!
Мистер Хоуэтт поднял глаза.
– Что?
– переспросил он удивленно.
– Мне хочется иметь дом в деревне!
– повторила девушка.
Ему показалось, что у нее усталый и больной вид. Темные круги под глазами, утомление, проглядывающее в ее облике, взволновали его.
– Я видела на днях чудесный старый уголок!
– добавила Валерия.
– У него только один недостаток. Дом находится по соседству с имением старого Беллами... Это не очень далеко от Лондона.
– Но, моя дорогая, - возразил озадаченный отец, - ведь у меня в Америке остались дела. Я не могу пробыть в Англии всю зиму... Впрочем, думаю, все-таки, это можно устроить. Где находится дом, который ты облюбовала?
– В Гарре. Он носит название "Леди Мэнор" и когда-то принадлежал замку. Придется только сделать ремонт.
– Девушка опустила глаза в тарелку и продолжала: - Мне кажется, это место - идеальное для тебя, раз ты собираешься писать книгу!
Мистер Хоуэтт издавна лелеял мечту написать политическую историю Англии. Двадцать лет вынашивал он этот план, и за это время у него скопился богатый материал. Тот факт, что на свете существовало множество книг на подобную тему, нисколько не смущал, а скорее подзадоривал его.
Мистер Хоуэтт задумчиво почесал щеку.
Дочь тем временем продолжала уговаривать его.
– Ах, как там хорошо и, спокойно! Я уверена, папа, что тебе никогда в жизни не удастся написать книгу, если мы вернемся обратно в Америку. Тебя все время будут отвлекать разные дела и хлопоты. Тем более, ты не сможешь заняться этим трудом в громадном и шумном Лондоне. Ведь здесь почти так же беспокойно, как и в Нью-Йорке.
– Тихо и спокойно?
– повторил в раздумье отец.
– Слышно, как муха пролетит!
– весело ответила она.
– Мне кажется, что эта мысль вовсе не так уж плоха, Валерия!
– сказал, наконец, отец, откидываясь на спинку стула и задумчиво разглядывая потолок.
– И тебе отдых тоже пошел бы на пользу... Да, мысль
Девушка улыбнулась.
– Нет, не боюсь!
– ответила она спокойно.
– Если под этим ты подразумеваешь Зеленого Стрелка.
– Все-таки эта история очень странная...
– мистер Хоуэтт покачал головой.
– Я с Беллами не знаком, но судя по тому, что мне пришлось слышать о нем, он не способен бояться чего-нибудь, разве, пожалуй, сборщика подоходного налога...
– Ты не знаешь его лично?
Отец покачал головой.
– Нет. Мне не приходилось встречаться с ним. Издали я видел его довольно часто - он жил тут же, в отеле. Мне он не нравился, а уж его желтолицый секретарь - тот мне совсем не по душе.
Девушка поднялась с места. Отец вскочил, чтобы помочь ей выйти.
– Валерия, ты обязательно должна показать свою ногу доктору, специалисту по ортопедии.
– Ничего подобного! Мне сегодня уже гораздо легче, ты увидишь, что к вечеру боль совершенно пройдет.
Несколько позже, после завтрака, явился гость, которому она не могла отказать.
Джим Федерстон вошел в спальню на цыпочках, и на лице его было написано столько участия, и соболезнования, что девушка не могла не улыбнуться в ответ.
– Как печально видеть вас такой нездоровой!
– сказал, входя, Джим. Пожалуйста, не сердитесь, мисс Хоуэтт. Я явился сюда, преисполненный сочувствия.
Мистер Хоуэтт направился в гостиную писать телеграмму, и тогда Федерстон задал вопрос:
– Где вы были прошлой ночью, мисс Хоуэтт?
– В кровати, понятно.
– А позапрошлой?
– Опять-таки в постели.
– Не примите меня за нахала, - сказал он серьезно, - но я осмелюсь спросить вас, не посетили ли вы во сне непривлекательные окрестности китайского квартала в Лондоне?.. Я имею в виду Лаймхауз. Не искали ли вы в этих неприветливых местах человека по имени Кольдхарбор Смит?
Валерия издала возглас недовольства и нетерпения.
– Подождите!
– он поднял руку, желая предупредить поток упреков.
– И при поисках оного джентльмена не попали ли вы случайно в драку в маленьком заброшенном ресторане, посещаемом преимущественно китайцами и неграми?
Она вздрогнула при воспоминании об этом.
– Из какой неприятности вас выручил честный, но грубый матрос? Впрочем, он не успел уберечь вас от сильного удара ногой, нанесенного вам одним из этих зверей?
– Неужели вы были этим честным, но грубым матросом?
– спросила она, вздрогнув.
– Нет, это был один из моих людей, сержант Хиггинс. Он очень славный парень, хотя медленно соображает... Скажите, зачем вы все это делаете?
– Потому что так надо!
– сказала она упрямо.
– Я должна была видеть Кригера до того, как случилась эта ужасная вещь. Я знала о нем, знала, что Беллами платил ему деньги за какое-то ужасное преступление, совершенное им в прошлом... И этому человеку тоже!
– она снова вздрогнула.
– Это было ужасно!