Зелимхан
Шрифт:
— А трудно пришлось вам в Сибири?
— Нет, не особенно, — сказала она. — Туда и
обратно везли на поезде, кормили тоже неплохо. — Бици
подлила в котел свежей воды и продолжала: — Там
много было ссыльных людей, все они такие добрые.
Была у меня там подруга — Валентина Михайловна, так
она больше меня заботилась о наших детях.
— Дада, она учила меня читать и писать
по-русски, — вдруг вмешался Муш. — А теперь в Грозном
буду ходить в русскую школу.
— Это хорошо, — улыбнулся отец. — Значит, у
меня будет свой писарь, чтобы писать генералам и
царю.
— Я еще плохо знаю грамоту, — признался Муги.
— Вот выучусь и тогда напишу царю, чтобы он оставил
тебя в покое.
* * *
Зелимхан неожиданно встал и, взяв винтовку, ушел
в лес. Вернулся он, когда уже стемнело.
— Куда же ты ходил? Раза три подогревала еду в
ожидании тебя, — ласково упрекнула Бици мужа и
поставила перед ним отварное мясо с галушками и
чесночным настоем.
Дети как сидели на бурке, так там и уснули.
— Накормила их? — спросил он вместо ответа и,
сн'яв с себя черкеску, укрыл ею детей.
— Конечно, накормила. Все ждали тебя, утомились
и вот уснули.
Ел Зелимхан очень вяло, без аппетита.
Чувствовалось, что он чем-то встревожен.
— Что же ты так плохо ешь? Может, мясо не
нравится? — спросила Бици. — Прими свое лекарство и
запей вот этим, — она поставила перед ним глиняную
чашку с горячим бульоном.
— Плохо мне от этого лекарства, — сказал
Зелимхан, беря чашку.
— Почему?
— Все только потею и с каждым часом слабею от
него.
— Тогда не пей его. Может, и так обойдется, аллах
смилостивится над нами.
Покончив с едой, Зелимхан взял «а руки сонного
Омар-Али, разбудил Мути и сказал жене:
— Возьми эту бурку, из пещеры ковер и иди за
мной. Лучше переберемся в более безопасное место.
— Все никому не веришь? — тихо сказала Бици.
Зелимхан не ответил, только взглянул на жену и
пошел в лес. Шагах в двухстах от пещеры у абрека
оказался уютный шалаш, крытый свежим сеном. Уложив
детей, он вышел навстречу жене, которая несла ковер
и бурку.
— Людям я всегда верю, Бици, — сказал ей
Зелимхан печально, — но ведь предатели — не люди. В этом
все дело.
Бици и так была огорчена своей неосторожной
фразой. Она молча вошла в шалаш, проверила, хорошо
ли укрыты дети, потом вышла и безмолвно
опустилась рядом с мужем, сидевшим на разостланной
бурке.
—
сказала она после длительного молчания, — они
говорили, что скоро уберут царя и тогда все люди будут
жить свободно, а такие, как ты, окажутся © большом
почете...
— Со дня своего рождения слышу эти разговоры о
овободе народа. Я мало верю им, — холодно оборвал ее
абрек. Он положил рядом с собой винтовку и прилег
на бок.
Минуты две они молчали, слушая тишину леса.
— Бици, — вдруг заговорил Зелимхан дрогнувшим
голосом, — выслушай меня и исполни все, что я
скажу.
— Если позволит аллах, — откликнулась жена.
— Если вдруг меня не станет, из тех денег, что мы
собрали для поездки в Турцию, часть пошли своим
друзьям в Сибирь, чтобы они не голодали...
— Ты говоришь так, будто собираешься умирать, —
с тревогой перебила его Бици.
— Сон плохой я видел, — абрек слегка наклонился
к жене.
— Но ты же ие веришь онам.
— Нет, не к добру это, — вздохнул Зелимхан, — или
убьют меня или лихорадка затреплет...
— Ну что ты. Не надо, не говори так, — обняла она
его за плечи.
— Я бы рад молчать, да, видно, на то воля аллаха,—
сказал он, вглядываясь в лес. — Детей береги. Скоро
Муги станет большой и будет тебе помощником. Сделай
все, чтобы он не пошел по мо:им следам.
— Ну хватит об этом, мне и без того страшно, —
взмолилась Бици. Она не могла примириться с мыслью,
что ему, с такой прекрасной душой и сильным телом,
суждено погибнуть. «Нет, этого не может быть», —
твердило ей сердце.
А Зелимхан не слушал ее и все говорил, говорил.
— ...Построй домик, купи корову. Надеюсь, хорошие
люди помогут вам уладить наши кровные счеты. Да и
что спрашивать с вас — женщин и детей. Зачем
плачешь, глупая? Не плачь, тебе не идут слезы, — он
приласкал жену.
...Ночь была тихая. Будто охраняя их, звезды
глядели с глубокого синего неба, а лунный серп прилег на
самую высокую вершину.
Уставшая с дороги Бици немного вздремнула. Там
внизу, у дома Элмарзы, лаяла собака. Зелимхан еще
долго сидел, любуясь рассветом в горах. Затем,
разбудив жену, он сказал:
— Пора уходить, собери детей. Элмарза должен
проводить вас так, чтоб никто не заметил.
— Ты ведь веришь ему и как-нибудь придешь в его