Зелимхан
Шрифт:
выход из пещеры навести орудие и взять «злодея» из-
мором.
Отдав это распоряжение, начальник округа уже
поздно ночью вернулся в Ведено и по телефону
похвастался генералу. «Зелимхан у меня в кармане», —
заявил он.
Утром на рассвете стрельбу возобновил уже сам
Зелимхан. В бурке и папахе, высунувшись из пещеры,
он открыл частую и меткую стрельбу по солдатской
цепи. В ответ на него посыпался град пуль, а он все
стоял, как заговоренный.
сорвавшись с утеса, Зелимхан в развевающейся бурке
полетел вниз.
— Убили! Уби-ли!.. Ура-а, ура-а!.. — закричали
солдаты, устремляясь в ущелье, куда упал абрек. С минуту
все стояли в отдалении, не осмеливаясь подойти к
убитому. На всякий случай дали по нему несколько залпов,
но когда первый смельчак подошел поближе и носком
сапога откинул бурку, под ней оказалось обыкновенное
бревно, на которое были аккуратно натянуты черкеска
и папаха из овчины.
Некоторое время все стояли, с недоумением
разглядывая бревно. Наконец один из офицеров, выйдя из
оцепенения, крикнул:
— Всем разойтись! По местам!.. Окружайте пещеру!
Но было уже поздно. Спустившись по другую
сторожу горы, Зелимхан ушел, перейдя через узкую речку,
мимо двух солдат, которые не двинулись с места то ли
от страха, то ли не желая ввязываться в это опасное
дело.
Когда в аул Харачой, где с утра находился
Моргания, прибыл растерянный пристав Сараев, полковник
встретил его нетерпеливым взглядом, по после первых
же слов заорал:
— Сволочь! Изменники!.. В Сибирь всех загоню!..
Бек Сараев стоял, хлопая глазами и не находя слов
для объяснения.
— Где К'Ибиров? — спросил полтсошик, топнув
ногой.
— Там, наверху, ваше высокоблагородие.
— Я надеюсь, он снарядил за этим разбойником
погоню?
— Куда? — уныло спросил Сараев.
— Куда хотите, но найдите его сейчас же! Он не мог
далеко уйти! — кричал Моргания. Полковника мучил
вопрос: «Что скажет он генералу Моисееву? Скандал
какой! Ведь поднимет на смех, загонит еще дальше
Чечни после такого провала!»
Возвращаясь в Ведено, Моргания увел из Харачоя
большую группу заложников для отправки в Сибирь.
Гром загремел совсем близко, и эхо прокатилось над
аулом. Женщина подошла к окну и тревожно покачала
головой.
— О аллах, смилуйся над нами, не пошли нам
града. И без того плохие всходы. Если упадет град,
ничего не соберем.
Будто
листьям деревьев зашуршали крупные капли дождя.
Небо насупилось, в комнате потемнело, воздух стал
влажным и сырым.
Со двора донеслись чьи-то шаги. Женщина с
тревогой взглянула на мужа, сидевшего за молитвой, и
вышла из комнаты. Хозяин, окончив молиться, словно
умываясь, провел руками по лицу и встал.
Вошел Зелимхан. Хозяин обрадованно обнял его и
быстро провел в тайник, специально оборудованный для
абрека под домом, с выходом в глухой сад. Там
Зелимхан разделся, насухо выжал мокрый бешмет,
рубашку и тут же снова надел их, чтобы быстрее высохли на
теле.
— Дуда, я отдохну немного, а ты последи за тем, что
делается в ауле, — сказал он хозяину, укладываясь на
войлок, лежащий на глиняном полу.
Проснулся абрек уже ночью, но не мог двинуться из-
за адских болей в суставах. Он вьшвал Дуду и оказал:
— Увези меня отсюда немедленно, я не хочу, чтобы
из-за меня разорили твой дом, а сам я сейчас не могу
сделать ни шагу...
— Куда?.. — растерялся хозяин. — Тебе больше
нельзя жить по пещерам...
— Куда хочешь. В лес, в горы, но подальше от
людского жилья, — настаивал на своем харачоевец, и
Дуда, попросив у соседа арбу, якобы для поездки в лес за
дровами, в ту же ночь увез абрека из Эгиш-аула.
* * *
С той ночи Зелимхан исчез, словно канул в воду.
Никто из многочисленных шпиков, которые рыскали
за ним, не мог установить его местонахождение.
Харачоевец не появлялся все лето и зиму 1912 года. Прошла
молва, будто абрек уехал в Сибирь к семье; потом вдруг
разнесся слух: Зелимхан уехал в Персию.
Директор департамента полиции при наместнике
Кавказа разослал предписание всем губернаторам,
имеющим возможность наблюдать за русско-персидской
границей. «Разбойник Зелимхан, — писал он, —
обратился с письмом к бывшему советнику персидской
миссии в Петербурге Али-Хану, прося исходатайствовать
ему разрешение укрыться в Персии, откуда он намерен
просить для себя помилования. Признавая совершенно
недопустимым укрывательство Зелимхана, наместник
Кавказа поручил мне просить вас установить самое
бдительное наблюдение за всеми подозрительными
личностями, направляющимися тем или иным путем к
персидской границе».
...А Зелимхан тяжело болел. Его постоянно бил
жуткий озноб, он никак не мог согреться и мечтал хоть на