Зелимхан

Мамакаев Магомет Амаевич

— Что-то слишком долго он не показывается.

Может быть, пошел другой дорогой?

— Просто задержался в Ведено, — ответил

Зелимхан, — не беспокойся. Многие люди говорили, что он

пойдет в крепость на один-два дня. Говорили, что

возвращаться будет этой дорогой.

— Вот об этом я как раз и думаю. Многие

говорили... Так можно было готовить для нас засаду,

используя его как приманку. Ведь начальникам в крепости

хорошо известно,

что на семье Адода наша кровь...

— Я и сам думал об этом, — спокойно ответил

Зелимхан, — но чем мы рискуем? Есл.и солдаты нападут

на нас, мы будем защищаться. Если солдаты

покажутся без него, мы тихо уйдем. Но вернее всего, что они

будут вместе с ним, тогда мы будем сражаться, и сын

Адода будет убит этой рукой.

Сын Гушмазуко выполнял клятву, данную отцу,

и, точно ища доказательства уверенности,

прозвучавшей в его последних словах, взглянул на свою сильную

руку.

Но вот на дороге показался человек. Зелимхан

с братом застыли, устремив взоры на дорогу.

— Нет, это не он, — почти шепотом сказал

Зелимхан и глубоко вздохнул.

Помахивая палкой, по дороге неторопливо прошел

старик. Солтамурад узнал его. Это был тот самый

мулла, который благословил его брак с Зезаг.

Из-за гор выглянуло солнце. Засветились яркими

красками вершины Харачой-Лама. В роще громче

запели птицы.

— Мулла, видно, пошел в Ведено, чтобы

благословить какое-нибудь очередное злодеяние начальства, —

отозвался Зелимхан, поглядев ему вслед.

— Может быть, — нехотя ответил Солтамурад, не

испытывавший никакой вражды к этому человеку.

Прошло еще около часа, пока из-за поворота

показался человек.

— Он... — прошептал Зелимхан, махнув рукой

брату. — Идет один. Сиди спокойно.

Братьев охватило волнение. Особенно сильно

волновался Солтамурад, которому казалось кошмарным

сном все происходящее. Ведь с сыном Адода он дружил

з детстве, играл с ним в альчики и прятки. Вспомнил

Солтамурад, как однажды «сын старшины вытащил его

из проруби, куда он провалился, катаясь на санках.

А теперь они враги, кому-то из них троих надо уйти из

жизни. Странно, очень странно и страшно.

Зелимхан ждал, пока идущий подойдет поближе,

пока не выйдет он вон из-за того камня.

А человек шел спокойно, изредка вглядываясь в

примыкающий к дороге лес. В левой руке он нес

черную папку, справа на боку из-под кобуры поблескивала

рукоять револьвера, на поясе у него висел кинжал

в позолоченных ножнах..

—

Эй, ты, сын Адода! — крикнул Зелимхан. —

Защищайся! Пришел час, когда надо доказывать свою

храбрость. Это говорю я, Зелимхан...

Идущий отпрянул назад и выхватил пистолет.

Зелимхан быстро положил на землю винтовку и тоже

вытащил револьвер, но держал его опущенным. Он

медленно двинулся навстречу врагу.

— Стреляй первым! — крякнул он.

Грянул выстрел, и тут же за ним — второй. Сын

Адода как-то неестественно подскочил и свалился на

землю. Папка упала в нескольких шагах от него.

Зелимхан спрятал револьвер, вернулся за винтовкой

и быстро спустился на дорогу. Вслед за ним шел и Сол-

тамурад.

Юноша лежал неподвижно, раскинув ноги, обутые

в изящные сафьяновые мяхси *, отороченные золотой

нитью. Пуля разбила на его груди газыря из слоновой

кости и прошла навылет.

«Из трех клятв, данных отцу, я выполнил две, —

подумал Зелимхан. — Может быть, теперь установится

мир' между «нами, вмешаются добрые люди и предложат

нам всем покончить с кровными делами?.. Но есть еще

Чернов. Где искать его?»

Абрек заглянул »в лицо убитого, и вдруг его

пронзила жалость. Ярко сияло солнце, зеленела трава, в

которой, переливаясь яркими красками, покачивали

головками первые весенние цветы. Вновь запели

приумолкшие было птицы. Вся эта красота окружающей

природы восставала против нелепости совершенного

злодеяния. В душе грозного Зелимхана промелькнула

тень сожаления, но было уже поздно.

Зелимхан взял папку убитого, положил ее рядом

с телом и быстро начал читать над ним отходную

молитву.

— Жалко его все-таки, — дрожащим голосом

сказал Солтамурад.

___________________________________________________________

1 Мяхси — легкие и мягкие сапоги.

Зелимхан молча взглянул на брата и сурово

сдвинул брови.

— Конечно, жалко, — просто и серьезно ответил

он. — Ведь человек же был.

Потом, как бы прогоняя временную душевную

слабость, Зелимхан поднял голову и сказал:

— Идем быстрее.

Но едва братья сделали шаг по направлению к

лесу, где стояли их стреноженные кони, как из

кустарника, метрах в ста от них, раздался грозный окрик:

— Ни с места! Вы арестованы за совершение

убийства.

Зелимхан мгновенно обернулся и взял винтовку

наизготовку. Солтамурад тоже поднял свое ружье. Но из