Зелимхан
Шрифт:
здесь воинское подразделение. И если вы не будете
оказывать активную помощь нашим солдатам в борьбе
с абреками, я вынужден буду принять еще более
жестокие меры против вас.
В ответ раздались покашливания, недовольные
голоса. Гушмазуко вздрогнул. Он узнал голос Зелимхана
я обернулся. Сын стоял в задних рядах, одетый в
латаный крестьянский бешмет, в надвинутой на лоб папа-
хе черного каракуля. Гушмазуко поймал на себе
быстрый
его: «Молчи, не будь безрассудным, ничего не говори
и не поднимай руку. Пусть говорит полковник. Пока
это — его час».
Старый Гушмазуко ждал, что сейчас выйдет из
толпы кто-нибудь из уважаемых аульчан и выкрикнет
проклятие тому, кто собрался карать невинных женщин
и детей. Но этого не произошло. Люди молчали. Вдруг
кто-то из стариков нерешительно произнес:
— Мы слабые, беззащитные люди, повинуемся
вашей воле...
Быть может, многие думали иначе, но и те кивали
молча головами.
Гушмазуко, забыв осторожность, уже хотел было
высказать свое возмущение таким оборотом дела, но
какой-то молодой чеченец, стоявший позади него,
дернул его за рукав и тихо зашептал:
— Старик, не сходи с ума! Нас всех из-аа тебя
могут перебить.
— ...Вы думаете, что я намерен и дальше терпеть
ваши преступления! — прохаживаясь вдоль толпы,
продолжал между тем полковник. — Любого, кто посмеет
ослушаться воли старшины, я в бараний рог скручу!
Гушмазуко еще раз огляделся вокруг. Люди на
площади смиренно склонили головы. Забыты были и
гордость и честь горцев...
«Отцы и деды их, чтобы сохранить свое достоинство,
отвергли даже посланника самого аллаха — имама
Шамиля, — подумал Гушмазуко, — неужели никто не
заткнет землей рот этому жестокому прислужнику
белого царя? Что же тут происходит? Куда девалось
чеченское мужество?..»
— Вы еще и не то увидите, — оказал ему тот же
юноша, заметив недоумевающий взгляд Гушмазуко.
Старик не ответил ему. Только еще раз зло
вгляделся в окружающие его лица, надеясь заметить хотя бы
раненую гордость во взглядах своих односельчан. Но
они стояли по-прежнему с опущенными головами,
избегая смотреть друг другу в глаза.
— Эти солдаты будут жить у вас, — раздавался
над площадью голос Дубова. — И вы обязаны уступить
им лучшие комнаты, класть их в чистые постели, ре-
зать для н<их кур, баранов и другой скот... Вы будете
исполнять все их желания, а им я даю право делать
с вами все, что им вздумается...
Вдруг в первом ряду толпы, словно из-под земли,
возник
Люди оцепенели. Всеми сразу овладело предчувствие,
что сейчас произойдет что-то невероятное.
Зелимхан остановился перед онемевшим
полковником, будто собираясь сообщить ему важную весть.
«Вы будете исполнять все их желания... Резать для
них кур, баранов и другой скот...» — все еще
звучали в ушах у всех последние слова полковника,
когда Зелимхан поднял сверкнувший на солнце
револьвер.
Раздался выстрел...
Голова полковника внезапно упала на грудь, из
раны на лбу хлестнула кровь. Несколько мгновений он
еще стоял перед замершей толпой, потом медленно
осел на землю, цепляясь руками за плечи адъютанта
и подскочившего старшины.
Зелимхан -исчез так же внезапно, как и появился.
И только тогда солдаты пришли в себя, зашумели и,
взяв винтовки наперевес, стали теснить толпу.
Но тут произошло нечто совсем дикое. Вместо того
чтобы кинуться вслед за убийцей и попытаться
схватить его, начальник Веденского гарнизона, прибывший
вместе с Дубовым, набросился на старшину с грубой
бранью.
— Что стоишь, болван! — орал он. — Прикажи им
немедленно поймать этого подлеца! — и тыкал плетью
в сторону крестьян.
Адод стоял перед офицерами растерянный и глупо
моргал редкими ресницами. Потом, словно очнувшись
от оцепенения, он округлил глаза и яростно закричал
на толпу:
— Держите его! Если он уйдет, вам не будет
пощады!
Толпа загалдела, задвигалась, но солдаты держали
крестьян в плотном кольце.
Воспользовавшись суматохой, вслед за Зелимханом
покинули Харачой все его родственники во главе
с Гупшазуко. Бици и Зезаг с детьми, спустившись вдоль
реки Хулхулау, тоже скрылись в Дышни-Веденском лесу.
Оставив в Харачое взвод солдат под командой
поручика Грибова, начальник Веденского гарнизона забрал
с собой труп полковника Дубова «и вернулся в крепость.
На следующий день в аул прибыл пристав —
капитан Бек Сараев. Он клятвенно заверил начальника
Терской области, что живым или мертвым добудет
этого «важного государственного преступника
Зелимхана».
Для поимки харачоевского абрека был
сформирован специальный отряд из солдат и нескольких