Земля дождей
Шрифт:
— Ты… смогла узнать, чья это машина?
Губы Анжелы медленно приобрели очертания улыбки.
— Тебе повезло, — сказала она. — Ты передал бумажку нужному человеку. Моя мама работает в Госавтоинспекции. Она смогла узнать имя и номер телефона автовладельца.
Я остановился, пристально глядя на Анжелу.
— Да-да! — улыбнулась она шире. Лёгкий румянец заиграл на её щеках. — Дома я передам тебе листок с информацией.
— Анжела, я даже не знаю, как отблагодарить тебя… У меня с собой нет ничего ценного.
— Единственное, чем ты можешь отблагодарить —
Я глубоко вдохнул. И даже слегка улыбнулся. Не думал, что всё выйдет так просто.
Оказывается, бывает и так?..
Анжела жила недалеко от института. Хорошо бы купить какой-нибудь гостинец, подумал я. Но денег было не так уж много, чтобы ими разбрасываться. Две тысячи, которые уже мало-помалу тратились на проезд.
Но всё же, хотя Анжела всячески и противилась, я купил торт. Медовый, с орехами.
В итоге — минус триста рублей.
Вскоре мы зашли в обычный подъезд обычной кирпичной пятиэтажки. Поднялись на второй этаж. Анжела всунула ключ в замок. Но открывать его не спешила.
— Если что — ты мой парень, — взглянув на меня, сказала она. — Учишься со мной в институте.
— А для чего это? — удивился я.
Анжела вздохнула.
— Родители сегодня дома. А они… до сих пор не могут забыть моего бывшего. Всё мечтают и теребят меня, чтобы я вернулась к нему. Но я к этому лицемеру больше ни ногой. Поэтому и хочу, чтобы они раз и навсегда поняли, что я иду дальше. И — уже в отношениях с другим человеком. Ты, надеюсь, не против? Как услуга за услугу, м?
— Конечно-конечно, — проговорил я.
Должен же я был хоть как-то отблагодарить Анжелу за её доброту. Однако внутри меня что-то уже тревожно шептало, что всё это — не самая лучшая идея.
Только мы вошли в прихожую, как перед нами возникли её родители. Среднестатистические. Таких показывают в рекламе стирального порошка. Папа — в майке и семейных трусах. Мама — в халате и с бигудями. Озадаченные, они уставились на меня.
— Мам-пап, знакомьтесь, это — Рома.
Секунда. Вторая. Третья. Пятая. Тишина повисла весомая.
— Здравствуй… Рома, — несколько опешив, отец Анжелы всё же поздоровался. Пожал мою руку.
Мама же застыла с открытым ртом, осматривая меня с головы до ног. Потёртая одежда особенно привлекла её ползающий, точно хищная змея, взгляд.
— Это Рома, — повторила Анжела. — Мы встречаемся.
— А я подумала, ты с Андреем пришла, — с досадой произнесла женщина. — И давно?
— Какая разница, мам? — Анжела сняла пальто и повесила его на вешалку. Затем потянулась за моей ветровкой. Но раздеваться я не спешил.
— А Андрея ты уже забыла?
— Мам! Сколько раз я тебя просила: не вспоминай больше о нём! Я иду дальше. И сколько он вам ни звонит и ни извиняется, обещая золотые горы, — это ваше дело. Общайтесь и любите его сами. Без меня.
— А этого ты когда успела полюбить? — указала на меня женщина с презрением на лице. — Когда ты
И тут я не сдержался…
— Простите, но… почему совершеннолетней девушке при знакомстве родителей с её парнем нужно кого-то в чём-то убеждать? Объяснять разрыв прошлых отношений. Появление новых. Это ведь сугубо личное дело, разве нет? Сугубо лично-сердечное дело каждого человека. И он имеет на него полное право. Точно так же — как и сохранять его в секретности. Дела сердечные не подлежат широкой огласке. Разве не так?
Мама Анжелы приоткрыла, было, рот. Но так и не нашла, что сказать.
— И почему бытует мнение, что при знакомстве с родителями девушки молодой человек должен непременно им понравиться? Почему обязательно нужно их одобрение? Разрешение, в конце концов. Почему нужно их убеждать в чём-то? Это ведь личная жизнь. Но даже если и нужно, то что это даёт? Знаете, это можно сравнить с просмотром фильма. Если первые минуты какого-нибудь фильма вам не понравились, это не значит, что он весь плохой. Или наоборот: бывает, начало превосходное, питающее восторг — но вот всё остальное оказывается полным провалом. Поэтому первое знакомство с кем-то или чем-то зачастую не есть показатель его истинного качества.
— Но ведь можно просто взять и выключить тот фильм, который с первых минут не интересный, — словно не желая обидеть сказанным, приподнял брови и увёл взгляд в сторону отец Анжелы. — И, не тратя время, найти другой фильм. Который будет лучше наверняка.
Попался.
— Ваш ответ, — сказал я, — и особенно выражение вашего лица говорят о том, что вы хотели сострить в данной ситуации. А всё потому, что вы почувствовали себя неловко при обговаривании темы, которая, согласитесь, не совсем вписывается в стандартные рамки знакомства с молодым человеком вашей дочери. Тем самым вы как бы пытались разрядить обстановку. Дальше есть два пути развития. Говорите.
— Что говорить?
— Что хотите.
— И у тебя в этом случае готов ответ?
— Система удваивается. Теперь четыре варианта. Говорите.
— Да не буду я ничего говорить! — хмуро отрезал мужчина, качая головой и как бы не соглашаясь на неизвестную ему авантюру.
— Вы выбрали первый, самый часто встречаемый вариант. Он наглядно показывает, что вы опасаетесь скользких ситуаций. Бережётесь за свою репутацию. Следовательно, вы что-то подсознательно утаиваете. Не договариваете. Вероятно, у вас от семьи имеются очень даже серьёзные секреты.
Женщина вдруг бросила на мужа подозрительный взгляд. Тот, в свою очередь, сердито вперился в меня грозными глазами. В трусах, майке и с таким выражением лица он выглядел крайне убого. Но знать он об этом, конечно, не знал.
— А сколько теперь у тебя вариантов того, что я скажу, а?!
Шах…
— Один. И вы его уже сказали. Все люди говорят: «А сколько теперь у тебя вариантов?», когда не знают, как обороняться. Этим самым переходят в атаку. Ведь лучшая защита — это нападение, верно?