Земля Горящих Трав

Тулянская Юлия

Аттаре растерянно улыбнулся и провел рукой по лицу: на ладони осталась мутная влага — смешавшиеся с пылью слезы. Нараменник на нем был в земле, в земле и в грязи были руки, исцарапанные, с обломанными ногтями.

Аттаре бросил взгляд на своего помощника:

— Разве это не великолепно?!

— Ты думаешь, это было на самом деле? — с сомнением спросил помощник.

— Я уверен! — южанин бросил сверкнувший взгляд на урну с прахом. — Разве можно просто вообразить такую штуку, а не попытаться изобрести? Наверняка, найдутся чертежи. Я построю крыломах по чертежам Стелаиса.

"Ты

человек Древней Тиевес. Эти картины побуждают тебя: "Ты родился человеком, расти, учись, овладевай ремеслами, продолжай род, трудись и общайся с Духом: учи его всему, что знаешь, передавай свой опыт, будь ему другом. В этом и состоит смысл и содержание твоей жизни".

Так еще до "Тиевесской трагедии", когда под ракетным ударом погибла целая экспедиция, Аттаре прокомментировал сюжеты фресок и барельефов из тамошнего храма. Учитель Стелаис был воплощением этой культуры. В засмоленных сосудах в его гробнице и вправду оказались свитки: одна из тайных библиотек. Археологом досталось несколько жизнеописаний Стелаиса, где говорилось, что он выступал с научными лекциями в апельсиновой роще. Его приходили послушать диковинные твари. После смерти Стелаиса эти необыкновенные создания в дни равноденствий стали собираться у его склепа, чтобы почтить память учителя и совершить свои фантастические игрища. Поклоняясь Стелаису, они испещряли буквами и геометрическими фигурами землю вокруг склепа. Полуголый исполин с оленьими рогами исполнял в честь учителя пляску, и маленькие древесные существа, похожие на обезьян, держа тонкими лапками флейты, подыгрывали ему.

У земных тварей возник своего рода культ Стелаиса — точно так же, как у людей были культы, посвященные разным воплощениям Духа. Это было кое-что из того, что Дух мира Горящих Трав перенял от человеческой культуры.

Аттаре уже слышал, как Дух спас Дьорви, во время шторма, использовав свои знания о маяке. Выходит, он еще помнил, что человек в пучине стремится на сушу, и для этого на берегу должен гореть огонь. Во многих поступках и самом человекоподобном облике Духа до сих пор были видны отблески просвещения.

В союзе с Духом люди получили способность, которой воспользовался и Сеславин, когда на поляне в Патоис вступил в бой со змеем в облике тура. Точно так же Стелаис был способен воплощаться в зверька величиной с кошку, покрытого очень плотными мелкими перьями, крылатого охотника за летучими мышами.

Стелаис сравнивал себя с пятиборцем: он занимался физикой, географией, медициной, языкознанием и математикой. В его главном сочинении "О философии" высказывалась мысль, что мир один, и других миров не существует. Есть земли, лежащие за морем, а есть — лежащие за небом. Первые уже стали доступны благодаря мореходству, небоходство же людям пока неизвестно. Однако как невежественно было бы суждение жителя Тиевес, будто Кибехо находится в другом мире, так же невежественно и суждение любого жителя Земли, будто страны, лежащие за небом, не принадлежат к одному миру.

Аттаре был восхищен. Он уже понимал, что будет развивать мысли Стелаиса в собственных монографиях. Аттаре прочел трактаты "О воздушных явлениях" и "О полетах", и видел, что философ из Тиевес рассчитывал открыть для человечества путь в далекие "земли, лежащие за небом", как уже были открыты первые морские пути.

Теперь Аттаре занимался созданием крыломаха не только

по личному увлечению, но и ради реконструкции и испытания механизма Стелаиса.

Кроме того, молодой ученый написал статью, излагающую основы его учения.

"Стелаис учил, что все возникает из первовещества и вновь исходит в первовещество, попеременно, оборот за оборотом, в течение всей вечности. Первовещество вихрем несется во вселенной и этим порождает все сложное: огонь, воду, воздух и землю, ибо они суть различное соединение первовещества, противоречивого по своей природе. Оно представляет собой семена, которые следует мыслить не совсем такими, как имеющие протяженность, но и не совсем иными. Они неделимы в природе и как бы не имеют протяженности. Однако могут быть расщеплены в лаборатории ученого, когда тот обретет для этого в будущем нужные инструменты, поэтому все-таки имеют протяженность".

"Стелаис учил, что человеческий разум также состоит из тончайшего первовещества и имеет те же свойства, иначе говоря, противоречив по своей природе. Обо всем можно помыслить двояко и противоположным образом. Полагая оба члена противоречия истинными, мыслящий ищет такую точку зрения, с которой эти суждения не противоречили бы одно другому. Разум же и чувства можно было бы видеть, будь для этого нужные инструменты".

— Стелаис понимал, что на крыломахе далеко не улетишь. У него было понятие «мах»: расстояние, которое можно преодолеть в один толчок крыльев. На сколько махов подряд хватит силы у человека? Стелаис решил, что его крыломах с помощью крыльев будет набирать высоту, а потом парить. Как только начнет снижаться — опять придется помахать крыльями. А так летатель сможет отдыхать. Вдобавок можно отладить механизм, чтобы крылья двигались полегче и каким-нибудь более удобным способом.

Сеславин рассказал об этом Элено и Ри во время их очередной встречи в Кибехо.

— Еще у Стелаиса была идея сделать летучую колесницу и запрягать в нее крылатых созданий, — говорил он, — которые у вас называются псевдозоологическими объектами. Колесница была бы снабжена правилом и неподвижными крыльями: она бы умела только парить и разворачиваться в небесах.

Элено напряженно подался в сторону иномирца. Его черные глаза, сидевшие глубоко под бровями, смотрели, как два настороженных живых существа из нор:

— И у него получилось?..

Сеславин радостно ухмыльнулся, точно мальчишка, узнавший секрет:

— В день весеннего равноденствия мой друг Аттаре из Оргонто на крыломахе "Посланник Стелаиса" пролетел расстояние в двести махов над морем и благополучно приземлился! Я вам, знаете, что принес? Светописи с испытаний.

Сеславин выложил на столик перед Элено и Ри пачку снимков. Ри прибрала вазочку с печением, и они с Элено одновременно склонили головы над черно-белыми светописями.

— Этот молодой человек — Аттаре? — сощурилась, присматриваясь к снимку, Ри.

Перед легкой конструкцией, похожей больше на насекомое, чем на птицу, стоял летатель — босой, в узких штанах и рубашке с короткими рукавами, в спасательном поясе.

— Почему он так одет? — не понял Элено. — Разве ему не нужен специальный костюм, шлем?

— Аттаре не хочет быть слишком тяжелым, поэтому он не надел даже обувь, — ответил Сеславин. — Боится, что крылья не выдержат тяжести.

Ри взяла другой снимок.