Земля Горящих Трав
Шрифт:
— Аттаре начнет планировать со скалы над морем, а потом попытается махать крыльями, — рассказывал Сеславин. — А вот на этой светописи мы с Дьорви.
На снимке был солнечный и ветреный морской берег, от которого отчаливала лодка. Сеславин греб, а у руля сидел полуголый светловолосый парень, незнакомый Элено и Ри.
— Дьорви — пловец и ныряльщик. Если бы крыломах упал в море, он бы сразу кинулся в воду на помощь Аттаре, а я бы подобрал их на лодке.
Элено и Ри, сблизив головы над столом, продолжали перекладывать светописи. Они были похожи на детей, рассматривающих картинки.
— Гляди, Эл!
— Поразительно! Ты бы так хотела, Ри?
На светописи был
Элено поднял глаза на Сеславина.
— Ваш мир прекрасен.
Не отводя взгляда от его живых, горячих глаз, Сеславин ответил:
— Мир — один.
Судьбе Стелаиса — наставника Духа — предстояло лечь в основу первого романа Элено Харта и Ресс Севан, который будет называться "Учитель из Тиевес".
Тиона, младшая сестра Аттаре, полюбила музей Древней Тиевес на Сорренском побережье и, можно сказать, пристрастилась к нему. Если день или два ей не удавалось там побывать, Тиона начинала тосковать по этому месту. Ей казалось, что двойник земного города зовет ее.
В солнечный день, идя по улице города-музея, наклоняясь к фонтану, чтобы зачерпнуть воды, или останавливаясь, чтобы покормить голубей, которые слетались на мостовую, Тиона испытывала странное чувство. Ей казалось, она погружается в глубокий колодец времени и возвращается к древним эпохам Земли Горящих Трав. Тиона ловила себя на том, что ожидает: вон на той стене дома должно быть написано мелом какое-то слово (жители Тиевес поголовно грамотны, так что всегда найдется озорник, который нацарапает что-нибудь на стене); вот через ту низкую ограду из ракушечника должен перевешиваться огромный розовый куст; а чуть дальше покажется дом, увитый плющом.
Тионе чудилось, что на ней другая одежда: не красное платье с широким подолом, а туника с каймой понизу. Иногда ей как бы вспоминалось, что за поворотом должен быть слышен шум рынка, а из ворот двухэтажного белого дома вчера выносили на носилках покойного.
Встречая группу экскурсантов, Тиона терялась от неожиданности и пряталась за колонной. Люди в современной одежде, проходившие мимо, на время рассеивали ее странные воспоминания, но потом Тиона снова взбиралась на холм по замшелой лестнице или спускалась в восстановленный храм, рассматривала фрески, и необычное ощущение возвращалось.
Иногда из-под пласта того спокойного, размеренного времени, которое ожило для нее — с колоннами, арками и храмами, — прорывалась и еще более глубокая память. Девушке виделась деревушка в тени олив: пасутся козы, в огородах растет репа и чечевица. А совсем рядом, в рощах и в скалах живут те — похожие и не похожие на людей существа с рогами, крыльями, диковинного вида.
В море водятся змеи, что поднимают бурю, а недавно на болотах видели чудовище с дюжиной голов. В этом соседстве жить было страшно. Ночью те выходят из своих логовищ, крики и шум их плясок доносятся до деревни, а перед грозой в небе начинают носиться громоносцы.
Вооруженные копьями пастухи в начале лета пытались убить льва с медно-красной шкурой, нападавшего на их скот. Но они не смогли справиться с ним, и старейшины деревни, посоветовавшись, решили приносить в жертву льву каждый месяц по рыжей корове.
Все это Тиона помнила и знала, словно сама жила там. Пустынное место у моря, над которым кричали чайки и громоносцы, всегда наполняло ее страхом, и сердце начинало биться чаще. Она представляла, что ее послали в дубраву пасти коз. И вдруг козы с блеянием сбиваются в кучу, увидев горящие красным огнем глаза медного льва. Тиона с криком
И еще один образ постоянно вставал перед ней. Проходя по извилистым улицам города-музея, Тиона направлялась в порт. На самом деле возле музея была обычная пристань для катеров. В волосы Тионы в такие дни был вплетен цветок олеандра. Олеандр означал ожидание.
Тиона вглядываясь в даль, и ей казалось, что в море вот-вот появится квадратный парус с изображением солнца. Это должна быть большая весельная ладья с резной головой морского змея, украшавшей носовую часть. На ладье приплывет человек, которого она ждет. Он родом из далекой страны за северным ветром…
Забежав домой после занятий в университете, чтобы оставить сумку с книгами и переодеться, Тиона бросала взгляд на светописный снимок в рамочке, стоящий на письменном столе. На снимке — ее брат с друзьями-землепроходцами. Среди них и Сеславин. Он и есть тот воин из далеких краев. Тиона мысленно говорила ему: "Ну, я пошла в город. Ждать твой парус", — и махала на прощанье рукой.
Университетскую практику Тиона отрабатывала лаборантом в научном центре при музее. Там же в это время работал и Аттаре, изучая свитки, обнаруженные в склепе Стелаиса. Тиона заглядывала к брату в хранилище.
— Аттаре! Ну, как, ты нашел поэму про девушку из Тиевес, которая влюбилась в воина, приплывшего из Хирксона?
Аттаре смеялся в ответ:
— Откуда ты знаешь, что должна быть такая поэма?
— Я знаю! — показав язык, отвечала Тиона. — А потом он уплыл обратно и забыл ее, а она каждый день ходила на берег моря, и плакала, и смотрела вдаль. А он женился, у него родились дети, и он никогда о ней больше не вспоминал… Ну, я пошла к морю.
— Могу тебя утешить, тут только трактаты по философии, — поддел Аттаре, поднимая голову от длинного свитка. — Раз тебе так нравятся северяне, почему бы тебе не околдовать Дьорви? Он тебя увезет в Хельдерику… "В серые скалы, что вечно волна ненасытная точит", — процитировал Аттаре.
Тиона, с матово-смуглым лицом, с волосами цвета антрацита, в которые был воткнут цветок, помахала брату рукой.
Аттаре остался наедине со свитками, опись которых он начал составлять. Его волновало это занятие: он воображал, что находится не в хранилище, а в храме или древней библиотеке. И если его сестра — девушка, которая влюбилась в чужинца, то он — молодой ученик Стелаиса и будущий наставник Духа… На миг Аттаре охватило чувство полной достоверности его фантазии. И вдруг он вздрогнул, ощущая призыв. Аттаре даже испугался: ему успело почудиться, будто призыв исходил откуда-то из глубин прошлого. Но тут же, взяв себя в руки и сосредоточившись, он увидел художника Хородара. Тот нарисовал красную розу на каком-то большом, освещенном солнцем валуне, и громко взывал: "Аттаре! Я на побережье Тиевес. Где бы ты ни был, брось все и явись: тут словами не скажешь, ты должен видеть сам!". Густые кудри художника и его борода были в таком живописном беспорядке, что Аттаре пожалел — нет под рукой огнестрела: уж не напало ни на него чудовище вроде змея с полынной поляны? Археолог вырвал лист из блокнота и одним росчерком написал: "Меня срочно вызвал Хородар в Тиевес". Поглядев на часы, Аттаре добавил время и дату и, больше не медля, шагнул в сопределье.