Земля Горящих Трав
Шрифт:
Он возник около дымящегося кострища, быстро вышел из зарослей, раздвинув ветви рукой. К досаде Сеславина, обидчиками были — пятеро мордоворотов в пестрых футболках, с короткими стрижками, у одного кусок арматуры в руке. Сеславин полагал, что с виду он сам внушительнее каждого в отдельности, но на фоне всех пятерых смотрится куда скромнее. Проигрывает по массе. Не скажешь же им: "Ребята, я, честное слово, спортсмен, боец, я ударом кулака могу убить". Нет хуже, когда все решает масса.
— Ты что, не один? — толстый, потный мужик встряхнул подростка, держа его за вывернутую назад
— Да не знаю я, кто это, — огрызнулся тот.
— Отпусти его, — произнес Сеславин.
— А то что? — насмешливо спросил один из парней.
— Ну… А то заставлю, — прямо сказал Сеславин.
Он с невольным любопытством вслушивался в ответные насмешки и брань, отмечая про себя, что Шахди был прав: эти ребята теперь и его собираются наказать за наглость с помощью сексуального насилия.
— Лучше не надо, — предупредил Сеславин, принимая стойку.
Но из попытки напугать «быдляков» ничего не вышло. Они окружили его. Драка получилась сумбурной и долгой. Сеславин заметил, что у этих парней есть какая-то неизвестная ему система, но что владеют они ей плохо, поэтому в схватке много ненужной толкотни, случайных движений и возни. Самому Сеславину в основном приходилось просто держать удар. Он сознавал, что не вправе убивать: он землепроходец. Но Сеславин внутренне не был готов даже нанести кому-нибудь из противников серьезную травму, сломать руку или колено. Он вошел в состояние боевого неистовства, чтобы не чувствовать боли, и пару раз вырывался из захватов одной только силой. Точно так же, не каким-нибудь ловким приемом, а одной силой он в толчее отнял кусок арматуры: просто схватил ладонью железный прут и дернул на себя. Когда железяка оказалась у Сеславина, нападавшие невольно попятились. Но Сеславин, взявшись за концы прута обеими руками, вдруг резким движением согнул его и перекрутил.
— Убью! — свирепо проговорил он, с таким выражением лица, что от него отшатнулись.
— Да он накурился чего-то, ты глянь… — неестественная сила чужака, то, как он давал себя молотить, не чувствуя боли, и какой-то безумный взгляд вызывали подозрение, что с ним что-то не так. Сеславин отшвырнул завязанную узлом арматуру, и она врезалась в землю. Парни попятились еще дальше. Сеславин стоял на месте, но, казалось, это он усилием воли столкнул противников в заросли.
— Сваливаем отсюда… Вот хрень!
— Он точно под кайфом…
Зашелестела листва, кусты сомкнулись, Сеславин глубоко вздохнул, стараясь теперь подавить свое боевое неистовство.
Интернатский пацан стоял шагах в десяти. Сеславин повернул к нему разбитое в кровь лицо, думая, что мальчишка будет в шоке. Сеславин ощущал, что у него самого нервы натянуты, и он выбит из колеи на весь день. Но подросток смотрел на него с обыденной настороженностью. Он был растрепан, обозлен и все еще испуган, однако было видно, что его уже больше занимает полуголый незнакомец с крутой пряжкой на ремне. Он был, похоже, меньше потрясен случившимся, чем Сеславин.
— Сильно они тебя? — спросил он, одновременно наметанным взглядом пытаясь распознать, точно ли этот чужак здорово под кайфом.
— Да нет, — Сеславин потер бок и посмотрел на расползающийся под кожей кровоподтек. — Ты-то цел? А то мне пора.
Он
— А я тебя по ящику видел… — вдруг неуверенно сказал подросток.
— Когда еще? — хмыкнул Сеславин. — Сто пудов, не меня. Похожего кого-то, — и махнул рукой. — Ладно, я пошел. Увидимся, — и тут на глазах у изумленного подростка пошатнулся, колени у него подогнулись, и он медленно опустился на землю.
Пацан по мобильнику вызвал спасательную службу. Он понятия не имел, что с незнакомцем: или он ранен, или это передозняк. Умнее всего, конечно, было не связываться. И все же бросить этого парня просто так было жалко: может, с ним и ничего, проспится, но что-то он выглядит, как будто уже помер. "Скажу, что просто нашел его тут, я даже не знаю, кто это…" — обреченно подумал подросток, ожидая, что все равно придется отвечать — хотя бы за то, что ходил на пустырь.
Сеславин потерял сознание от острой кровопотери: он получил сильный удар в подреберье, но не чувствовал боли и даже не догадывался о начавшемся кровоизлиянии в брюшную полость. Личность неизвестного, подобранного спасательной службой, установила полиция. На Сеславина из Даргорода давно имелась ориентировка.
Он пришел в себя на операционном столе. Сеславин видел часть помещения, в глазах было темно, и одновременно слепил свет хирургической лампы. Рассудок погружался в туман, но Сеславин попытался вырваться. Что-то его держало. Тело было прочно зафиксировано на столе, не хватало силы освободиться. Как все следопыты, Сеславин носил ритуальную вещь своего прямого начальника: у него был знак Дейвена из Анвардена — медная бляшка на шнурке. Сеславин крикнул:
— Дейвен! Дейвен, смотри!..
Он не позволял себе поддаться действию препаратов, отворачивался от маски, которую чужие руки пытались прижать к его лицу, и даже когда угасло сознание, ему еще некоторое время чудилось, что он борется.
Сеславин пришел в себя снова, должно быть, через немалый срок. Он чувствовал только слабость, в голове прояснилось. Сеславин вспомнил, как явился подростку на пустыре и уже не смог вернуться обратно… Пошевелился: неужели свободен? Слабым звоном отозвалась тонкая цепочка, прикрепленная к браслету на запястье. Прикован! Не уйти. Цепочка ведет к кольцу в стене. "Значит, знают, кто я", — подумал Сеславин.
Он лежал на койке, укрытый легким темно-серым одеялом, в маленьком помещении без окон. У двери застыли две неподвижные фигуры в серебристой форме. Армилл, похоже, сделал выводы из побега Ри: поставил пост прямо в камере.
В Северной Оливе в доме собраний заполночь горел свет. Шахди, весь в черном, молча устроился в углу. Аттаре, наоборот, не сиделось. Он вставал из-за стола, выглядывал в окно, нервно вдыхал холодный ночной воздух и снова возвращался на свое место. Хородар готовил на плитке чай. Он видел, что Ярвенна вздрагивает от озноба, и подсовывал ей горячую кружку:
— Еще не все потеряно. Комитет народов вступит со Стейром в переговоры…
— Стейр очень жестокий человек, — с невыразимой тревогой повторяла Ярвенна. — Очень жестокий…