Земля любви
Шрифт:
Гумерсинду было приятно услышать это предложение, но ему хотелось бы, получить ещё более серьёзные гарантии для Розаны, которая пребывала в крайне сомнительном, по его мнению, положении. К тому же ему хотелось вступить в деловые отношения с Франческо, который как-никак был банкиром и мог оказаться ему весьма полезным.
– Мне приятно слышать ваши лестные слова относительно моей дочери, которая в самом деле достойна куда лучшей участи, чем та, что выпала на её долю. Надеюсь, ваше материнское сердце не обманывается насчёт чувств вашего сына, и он может оказаться более надёжным спутником жизни, чем
Лучше бы он не говорил этого доне Жанет. Каждое слово впивалось в её и без того уже кровоточащее самолюбие как острый шип.
– Вы, что же хотите сказать, что моё слово ничего для вас не значит?
– Дона Жанет, я хочу сказать только то, что уже сказал. Не будем торопиться. У нас много времени впереди.
– Но если вы не отпустите с нами Розану, знайте, что я уеду от вас глубоко оскорблённая!
– поставив этот ультиматум, Жанет выплыла из комнаты, высоко подняв голову.
Чего-чего, а характера и Гумерсинду было не занимать. Он отправился к жене, чтобы сообщить ей о принятом решении.
– Розана собирает чемоданы, - кротко сообщила ему в ответ Мария.
«За что мне Бог дал такую своевольную дочь?!» - возопил про себя Гумерсинду. Он прекрасно понимал, что Розана устроит скандал и непременно поставит на своём. Оказавшись между двух женщин, словно между двух огней, Гумерсинду сдался. Он подошёл к доне Жанет, галантно поцеловал ей руку и сказал:
– В эти прекрасные руки я готов отдать свою дочь хоть сегодня.
Он надеялся, что госпожа Мальяно тоже пойдёт на уступку и скажет. Что они вместе с мужем приедут и заберут будущую невестку через неделю или две.
Но Жанет ответила:
– Я рада, что мы всё-таки понимаем друг друга. Поверьте, ваша Розана будет жить у нас как принцесса.
Она была рала, что Розана поедет с ними. Жанет устроит маленький интимный праздник, и в пику развратнику мужу будет встречать Рождество в семейном кругу, вместе с внучкой и счастливым сыном.
– Рождество я хочу встретить с Марко Антонио, - сияя, проговорила Розана, обернувшись к Анжелике, которая с молчаливым осуждением смотрела на свою легкомысленную сестру.
– Мы проговорили с Марко Антонио всю ночь и на рассвете поняли, что созданы друг для друга.
– Только проговорили? – поинтересовалась Анжелика.
– Разумеется, не только, но это и был самый решающий аргумент, - призналась Розана.
– Ну, дай Бог тебе счастья, сестричка, - со вздохом пожелала Анжелика.
– И хорошего Рождества! А как будет встречать его твой сын?
Розана задумалась.
– Наверное, я возьму его с собой, - сказала она не очень решительно.
– Ни за что! – заявил появившийся в дверях Гумерсинду. – Мой наследник не покинет фазенды. Ты будешь навещать его, когда захочешь. Уживайся сама со своим новым мужем, Розана! А там видно будет!
Розана согласилась с отцом.
–
– сказала она, поцеловав его.
«Если бы!» - грустно посетовал про себя Гумерсинду, но вслух ничего не сказал.
Он спустился вниз, грустя, что всё получается совсем не так, как хотелось бы, был рад, что сын банкира Мальяно влюбился в его сумасбродку Розану.
Марко Антонио подошёл к нему:
– Я обещаю, что сделаю всё для того, чтобы ваша дочь была со мной счастлива, она будет для меня законной женой со всеми полагающими ей правами. Благодарю вас, что вы доверяете мне судьбу Розаны.
– Я полагаюсь на твоё слово, Марко Антонио, но в ближайшие дни жду у себя сеньора Франческо. Чтобы он по всем правилам христианского мира попросил у меня руки моей дочери для своего сына.
Жанет услышала его слова и одарила таким взглядом чёрных пронзительных глаз, что Гумерсинду поёжился.
«Да-а, - подумал он, - ну и характер! Нелегко приходится Франческо с такой женой!» И снова поблагодарил судьбу, которая послала ему в жёны кроткую и умную Марию. И хотя Гумерсинду подчас пользовался услугами рабынь-негритянок, надеясь, что хоть одна из них родит ему сына, он наивно полагал, что это никак не затрагивает чувств его жены. С негритянками он спал, но о них он не думал. Даже о последней, которая пообещала ему прислать сына, если она его родит. Не прислала - значит, родила дочь, вот и все дела.
О возможных сыновьях Гумерсинду гораздо чаще думала Мария. И, думая о них, решила, что примет каждого как родного, воспитает и выучит. Такое решение далось ей нелегко. Она долго страдала, долго мучилась, но когда поняла, что по-иному просто не сможет поступить, ей вдруг стало необыкновенно легко. И она стала даже с некоторой симпатией поглядывать на негритят, на которых прежде и смотреть не хотела.
Мария проводила дочь и загрустила. Не случайно Жулиана ушла из этого дома: с такой свекровью ужиться трудно. Дай Бог её своенравной и несдержанной Розане побольше терпения.
Собрались в дорогу и Гумерсинду с Анжеликой. Они должны были объехать перед Рождеством плантации Анжелики и заключить с работниками новые договора.
Дом опустел. Мария осталась с двумя малышами и была рада, что Леонора пока ей помогает. Но со временем и та должна была переселиться к мужу, уехавшему на свой виноградник.
– Подумать только, мы будем жить в своём собственном доме! – частенько говорила Марии Леонора, и сердце у неё замирало от счастья.
Потихоньку она приглядывала девушку, которая могла бы заменить её на кухне, и приглядела Флоринду. «Хорошенькая, живая, ловкая, она мигом освоится со своими обязанностями и будет хорошей помощницей доне Марии», - думала Леонора.
Вот тут-то и появились на кухне негритята. Дождались, пока дом опустел, и пришли в гости. Они не сомневались, что теперь им все будут рады, и так оно и вышло.
Мария, увидев Тизиу, чуть ли не прослезилась. Она не раз вспоминала этого весёлого паренька и сейчас обрадовалась ему, как негаданному рождественскому подарку. Понравился ей и Жозе Алсеу - серьёзный мальчик с вдумчивым взглядом умных тёмных глаз. Он держался со спокойным достоинством, и по поведению был полной противоположностью живчику Тизиу.