Земля любви
Шрифт:
– Ничего не бойся, Мариана! Расскажи всю правду. Только правду!
Она благодарно посмотрела на Марко Антонио, но от волнения не могла вымолвить и слова.
– Вы не стесняйтесь, - подбодрил её Маурисиу. – Вам нужно ответить всего лишь на несколько вопросов.
– Да-да, я отвечу, - глухо произнесла она.
– Скажите, верно ли, что ребёнок, которого вынашивала сеньора Жулиана, был для неё нежеланным? Вам что-либо известно об этом? – спросил Маурисиу.
– Это неправда, - без колебаний ответила Мариана. – Жулиана очень хотела родить ребёнка, но даже не смогла
– Мариана, твои фантазии здесь неуместны! Говори то, что было на самом деле, - попыталась спасти, ситуацию Жанет.
– Сеньор, поверьте, я не лгу, - клятвенно заверила адвоката Мариана. – Бедняжке не довелось даже увидеть своего сына. Она не подержала его на руках, не услышала его голоса.
– Почему? – задал короткий вопрос Маурисиу, и Мариана дала на него исчерпывающий ответ:
– Дона Жанет приказала мне отнести мальчика в сиротский приют при монастыре. А Жулиане потом сказала, что её ребёнок родился мёртвым, что будто бы он был задушен пуповиной.
– Именно это мне и говорила сеньора Жулиана, - сказал Маурисиу, переведя взгляд на Жанет.
– Они обе врут, потому что были подругами! – не сдавалась та. – Мариана, ты свободна, можешь идти!
– Да, сеньора. Пойду, соберу свои вещи. С вашего разрешения.
Этим ответом она окончательно выбила почву из-под ног своей госпожи, а Маурисиу подвёл итог:
Надеюсь, вы понимаете, дона Жанет, что ваша версия случившегося вряд ли найдёт поддержку у судей – при наличии таких свидетельских показаний!
– Никто не вправе судить меня! – зло сверкнула глазами Жанет и вышла из гостиной.
– Я очень сожалею, - сказал Марко Антонио адвокату, - Мариана не лгала. И как ни горько мне это признать, в трагедии Жулианы повинна только моя мать.
– Не печальтесь, мой друг. Я постараюсь не предавать этот факт широкой огласке, - пообещал ему Маурисиу.
А разъярённая Жанет ворвалась тем временем в комнату Марианы:
– Предательница! Мерзавка! Тварь неблагодарная! Вот как ты отплатила мне за всё добро, которое для тебя сделала? Если дело дойдёт до суда - ты изменишь свои показания, или я тебя уничтожу.
– Мне очень жаль, сеньора, но я решила уйти из вашего дома, - ответила на это Мариана, вызвав ещё больший гнев Жанет.
– Решила уйти? Так убирайся вон! И чтобы я тебя больше никогда не видела, мерзавка!
Мариана, однако, задержалась в доме Мальяно до ночи, так как не могла уйти отсюда без того малыша, которого полюбила как родного сына и который здесь никому кроме неё, не был нужен.
Пробравшись тайком в детскую, она взяла на руки маленького Франческо, прижала его к себе и прошептала сквозь слёзы:
– Я никому не отдам тебя, мой сыночек! Мы уйдём отсюда вместе. Сейчас я только возьму самое необходимое, и мы уйдём. Подожди немного.
Оставив малыша в кроватке, Мариана принялась искать то, что считала необходимым для него.
– Где же те золотые монетки, что дал тебе дедушка? Вот они! Это принадлежит тебе по праву. А вот и свидетельство о рождении. Оно ещё сможет тебе пригодиться, правда? Ведь здесь написано, что ты – Мальяно…
Затем
А Жанет, обнаружив на следующий день пропажу, заявила сыну:
– Я не собираюсь бросаться на поиски Марианы и тем более этого подкидыша. Он никогда не был и не будет моим внуком! Он не Мальяно! Мариана сделала нам большое одолжение, выкрав его. Пусть они оба исчезнут из нашей жизни навсегда!
Глава 26
Две недели, проведённые вместе с мужем в Сан-Паулу, пролетели для Марин как одно прекрасное мгновение. Никогда ещё она не чувствовала себя такой счастливой, и ей всё казалось, что это не явь, а сон - сладкий сон, из тех, какие снились ей в далёкой юности.
Жили они с Гумсрсинду в отеле, в одном из лучших номеров, которые доступны далеко не каждому постояльцу. Завтрак им подавали в номер, затем Гумерсинду отправлялся в город по делам, а Мария шла в какой-нибудь парк или сквер, прогуливалась там по аллеям, отдыхала на лавочках среди цветников и дивилась своей беззаботной жизни, о которой она даже никогда не мечтала.
Но, самое удивительное и прекрасное начиналось ближе к вечеру, когда возвращался Гумсрсинду и они шли в ресторан. Поначалу Мария там очень смущалась - ей казалось, будто все на них смотрят. А потом осмелела - с удовольствием пила редкие дорогостоящие вина, вкушала диковиные блюда и слушала своего Гумерсинду, который рассказывал ей о том, что успел сделать за день. Затем наступал самый волнующий момент: Гумерсинду приглашал её на танец, и она с замиранием сердца чувствовала, как его сильная нежная рука ложится ей на талию. От этого прикосновения у Марии всякий раз кружилась голова, пол уплывал из-под ног, но Гумерсинду легко и уверенно вёл её в танце - свою жену, свою надёжную, терпеливую подругу, всей жизнью выстрадавшую эти мгновения счастья.
Опьянённые вином и танцем, они поднимались в номер, и для них наступала ночь любви. Да, это была любовь! Они любили друг друга как в молодости, как в первые месяцы после свадьбы. Его страстные признания, на которые он не отваживался, даже в юности, будоражили кровь Марии, вскрывая в ней доселе неведомые и не востребованные прежде силы. В огне этой страсти сгорели без следа все прошлые обиды, и новый прочный сплав ещё крепче спаял сердца двух немолодых, но искренне любящих друг друга супругов.
Как драгоценный дар восприняли они это чистое и светлое чувство, вновь озарившее их жизнь. Мария вся светилась от счастья, а Гумерсинду летал как на крыльях. Он был прощён ею и чувствовал это, хотя они и не вспоминали о его прошлых грехах. И Мария тоже окончательно уверовала в то, что была и остаётся единственной любимой женщиной Гумерсинду.
Эта внезапная вспышка чувств оказалась прекрасным предлогом к переезду в Сан-Паулу. Все сомнения в правильности такого решения отпали сами собой. Особняк был куплен. Добротный, уютный, просторный – вполне подходящий для того, чтобы в нём начать новую счастливую жизнь.