Земля: Начало

Ран Михаил

Рита с некоторой надеждой посмотрела на экран и без тени сожаления стерла номера родителей из журнала исходящих вызовов.

— Спасибо вам огромное. — она протянула женщине телефон, ловя себя на мысли, что едва не забыла о её существовании.

— Не за что, дорогая. — Женщина улыбнулась и, пожав плечами, направилась дальше, догоняя школьников.

Рита проводила её взглядом, вдохнула поглубже и шагнула в сторону своего дома.

Дорога к дому родителей заняла не больше десяти минут. Город едва проснувшийся ранее, сейчас уже полностью кипел жизнью. И там и

тут были слышны его отголоски. В воздухе всё ещё пахло мокрым асфальтом, но тот уже сдавал позиции стоявшему на небосклоне солнцу. А нос приятно щекотал запах из кофейных автоматов у подъездов и печной дым из редких старых домов. Утренний ветерок холодил кожу, но Риту согревала мысль, что уже через несколько минут она увидит родителей.

Подходя к знакомому многоквартирному дому, она невольно замедлила шаг.

Время не пощадило его: стены облезли, кое-где на фасаде виднелись следы давних протечек, а балконы, словно заплатки на старом одеяле, были кто в пластике, кто в ржавой решетке, кто и вовсе открытым.

Сколько раз Рита не предлагала родителям от сюда уехать, но они никогда не соглашались. Лишь в редких случаях проводили часть своего времени на даче. И постоянным ответом ей было, что воспоминания всяк дороже современного комфорта.

Войдя в подъезд, Рита сморщилась от тяжёлого запаха сырости, свежей краски и чего-то неуловимо знакомого — будто смесь детских воспоминаний и затхлого воздуха, который пропитал все стены налетом времени.

Лестница немного скрипела, несмотря на бетонные ступени. Рита шла, глядя на облупившиеся перила, следы бесконечных ремонтов, которые управляющая компания регулярно делала, чтобы освоить собственные бюджеты. Но на качестве это никогда не сказывалось положительно.

На третьем этаже, прямо напротив их двери, рядом с утопленной нишей, когда-то красовалась надпись, которую они с братом оставили еще в детстве: «Брат и сестра — вместе на века».

Сейчас она давно закрашена, но память не стереть.

Рита прикоснулась к гладкой металлической поверхности двери, скользнула пальцами по холодному железу. Глубокий вдох. Рука сжала дверную ручку, но что-то её остановило.

А вдруг кто-то уже там, внутри? Но нет. Отец бы дал понять — в голосе не было тревоги. Рита закрыла глаза. Она не хотела больше думать. Мысли о предательстве брата, о предательстве Алекса… Слишком много приходилось думать. Сейчас ей просто хотелось действовать.

Квартира встретила ее запахами детства.

Смесь свежезаваренного чая, лимона и чего-то неуловимо тёплого — будто шерстяного пледа, в который можно завернуться, спрятаться, снова стать маленькой. Всё было на своих местах: старый буфет с пузатым чайником, кружевные занавески, вечно тикающие часы на стене. Даже ковер в коридоре тот же — с уже примятой дорожкой от тысяч шагов, которыми за столько лет протоптали этот дом.

Рита сидела за кухонным столом, подперев ладонью подбородок, и рассказывала. Уже больше часа. О рыбалке, о работе, о бытовых мелочах. Вплетала в разговор брата, потому что знала — это важно отцу. Он всегда хотел, чтобы сын стал авиатором, воплотил его давнюю мечту.

Но тот выбрал другой путь, и с тех пор между ними выросла пропасть.

Рита осторожно обходила главную тему. Ту, ради которой вообще приехала.

— Толенька, любимый, сходишь в магазин за тортиком? — вдруг ласково перебила ее мать. — Ритулик ведь у нас очень любит “Наполеон”. А его-то у нас к чаю и нет.

Отец тут же оживился:

— Ох, точно! Как же я мог забыть! — хлопнул себя по лбу мужчина, и сорвался с места сразу в коридор, за курткой.

— Нет-нет, я сама могу… — начала Рита, но, встретившись взглядом с матерью, замолчала. Всё стало ясно.

— Дорогие мои женщины, я быстро! — донеслось из коридора, и через секунду входная дверь закрылась гулко хлопнув.

Марина Львовна тут же вперила в дочь пронзительный взгляд.

— Ну? Долго будем ходить вокруг да около?

Она перекинула копну волос на плечо и чуть приподняла бровь — точно так же, как в детстве, когда Рита пыталась выкрутиться из неприятного разговора.

— Мам, понимаешь…

Рита не знала, с чего начать. Грудь неприятно сдавливало. Она вообще не собиралась в это посвящать родителей, зная о слабом сердце отца. Она хотела лишь убедиться, что с ними всё хорошо и они в безопасности.

Но от взгляда матери не спрятаться.

— Маргарита, не вынуждай меня повторять дважды, ты же знаешь, как я это не люблю.

Она сделала глоток чая, демонстративно посмотрев на часы.

— Отца не будет минут двадцать-тридцать. Программу минимум мы точно успеем.

Рите пришлось говорить.

Она рассказала о брате. О деньгах. О делах, которыми занималась, — тех, о которых мать раньше даже не спрашивала. И, наконец, об Алексе. О предательстве. О сомнениях.

Когда дошло до аудиозаписей, Рита пыталась скрыть дрожь в голосе. Марина Львовна слушала молча. Не перебивала, не закатывала глаз, не хваталась за сердце. Но её губы сжались в тонкую линию.

Внутри нее бушевал ураган.

Как и внутри ее дочери.

— Этот Алекс… твой парень? — вдруг неожиданно поинтересовалась женщина.

— Что? Чего? Я… — от такого неожиданного вопроса, щёки девушки зарделись в смущении, и она начала активно перебирать свои волосы пальцами, тупо уставившись в ноги.

— Можешь не отвечать. — резко припечатала мать, слегка улыбнувшись. Её дочь, всегда смелая и бойкая девушка. Но стоило зайти речи о мальчиках, как она сразу терялась. Это качество у неё явно от меня. — пролетела мысль в голове у Марины Львовны, но она и видом не подала этого.

— Родные, я дома! — раздалось откуда-то из коридора, стоило входной двери открыться. — Я принес тортик, и ещё по мелочи всякого. — начал мужчина выкладывать продукты из пакетов одного сетевого супермаркета.

— Толя, любимый~ — затянула женщина, приобнимая своего мужчину со спины. — А поехали на дачу, ты так давно мне обещал. И Рита там давно не была.

— А разве она поедет с нами? — удивился такой перемене Анатолий.

— Да, могу заехать на денек. — улыбнулась девушка из-за стола, так и не понимая, что задумала её мать.