Земля Ольховского. Возвращение. Книга третья
Шрифт:
Кивнув, я поднялся со скамейки (ружьё брать, конечно, не стал), и мы втроём, не считая Адмирала, вышли на кормовую платформу. На плахах здесь лежало десятка полтора жёлто-зелёных плодов размером с крупный апельсин, а Пётр, державший румпель, старательно скрывался за ограждением из обломков плах, не так давно сооружённого нами. «Дредноут» двигался на расстоянии примерно восьми — десяти метров от обрывистого правого берега с подступавшей прямо к самому его краю густой зелёной чащей, представлявшей собой невысокие деревья, переплетённые лианами, и очень густой подлесок. По ветвям и лианам носилось множество крупных (несколько крупнее шимпанзе) обезьян с густым рыжеватым мехом — мы уже встречали их во время спуска по нашей реке. Обезьяны издавали совершенно немыслимые звуки (цоканье, пронзительные возгласы и неприятные лающие выкрики, напоминавшие придурковатый
— Да, всего и дел-то! — покачал головой мой заместитель. — А я уж собирался «бекасинником» пару раз пальнуть…
— Боеприпасы надо экономить, Иван Ильич! — отозвался я, направляясь обратно в «каюту». — Сам знаешь, какие тут есть зверюги — чтобы остановить, иногда целого магазина едва хватает!
Вернувшись в «каюту», я допил кофе и принялся за работу — следовало спешить, потому что через два-три дня подобных мелких проблем, скорее всего, сильно прибавиться, и тогда уже трудно будет уделить время чему-нибудь другому. Наташа опять устроилась в самом углу — мои нотации не прошли бесследно, а потом сбросила кроссовки (на плоту она почти не носила свои сапожки) и забралась на лежанку с ногами, следуя своей уже давней привычке. Некоторое время мы молчали, но мою помощницу это мало устраивало, тем более что лёгкий стрёкот швейной машинки и очень умеренный гул двигателя на корме позволяли почти не повышать голоса.
— Скоро можно будет примерять? — поинтересовалась она, наблюдая за моими действиями.
— Часа через полтора, я думаю… — отозвался я, прострачивая очередной шов.
— Может быть, даже успею завтра-послезавтра сшить для вас ещё пару мелких вещиц…
— Мне все это время ужасно не хватало халата, — поделилась девушка. — Из той приятной ткани, что вы использовали для пошива моего белья…
— Вам следовало попросить об этом раньше… — несколько рассеянно отозвался я, не прерывая своего занятия. — Теперь мы сможем сшить его лишь на борту «Странника»… Сделаем его подлиннее — до самого пола?
— Нет! — рассмеялась моя собеседница. — Сошьём так, как нравится вам — насколько возможно короче! Мне всё равно не расхаживать в нём при посторонних!
Смолк двигатель — подошла к концу очередная канистра с топливом, и сразу ощутимо снизились обороты электропривода швейной машинки, перешедшего на питание от аккумуляторов. Закончив длинный двойной шов, я решил сделать небольшой перерыв — при работе с костюмной полушерстяной тканью, сложенной в два-три слоя (двойной шов с подгибом), мощности теперь не хватало. Облокотившись правой рукой о столик, я пару минут задумчиво смотрел на свою помощницу (Наташа под моим пристальным взглядом в удивлении широко раскрыла свои замечательные глаза), пытаясь представить себя мужем молоденькой девчонки, но ничего из этого не получилось — возможно, здесь сыграло свою роль моё отрицательное отношение к браку вообще, а может быть, и наша тридцатилетняя разница в возрасте…
— Вас смущает моя молодость, Николай Александрович? — весьма серьёзно спросила девушка. — Мне кажется, что в глазах мужчины это не может выглядеть недостатком!
— Молодость — самый исправимый из недостатков… — улыбнулся я, одновременно стараясь вспомнить имя автора этих слов, но потом оставил безнадежные попытки и добавил. — Но в данном случае меня больше занимает собственная зрелость!
— У вас замечательный возраст, Николай Александрович! — улыбнулась мне очаровательная собеседница. — И, учитывая ко всему ваши неисчислимые достоинства, вы можете без малейших колебаний сделать предложение молодой девушке с полной уверенностью, что оно будет немедленно и с восторгом принято!
Меня окликнул Пётр — с мотором опять начались проблемы, и я, вздохнув (наши горе-механики почему-то совершенно
X
Возня с мотором заняла неожиданно много времени: сначала пришлось промыть всю топливную систему, но после пробного запуска выяснилось, что плохо работает водяной насос — на этот раз пришлось снять двигатель с транца, отсоединить редуктор от дейдвуда и заменить резиновую крыльчатку помпы, а в завершение (после установки мотора на транец и очередного запуска) я обнаружил, что погнут вал гребного винта (когда это случилось — оставалось лишь только догадываться), и пришлось вновь снимать «Вихрь» с транца и разбирать редуктор — хорошо, что запчастей было более чем достаточно.
Встревоженные длительной остановкой, на кормовой платформе стали собираться по одному почти все члены экспедиции: мой заместитель, доктор, Наташа и кое-кто из мужиков, а потом на ставшую тесной площадку, выбрался даже Адмирал. Появился Володя и спросил, что готовить на ужин — так много времени занял у меня ремонт мотора. Получив мои распоряжения (на ужин я рекомендовал гречневую кашу с добавлением фарша из мяса птицы), наш юнга отправился на «камбуз» и попросил по пути сестру помочь, а я продолжил возиться с двигателем.
— Николай Александрович! — не выдержал наконец мой заместитель. — У нас же два механика!
— У них узкая специализация! — отмахнулся я. — Разбираются лишь в судовых дизелях! С трудом…
Минут через двадцать «Вихрь» вернули на транец плота и после нескольких неудачных попыток всё-таки запустили. Выбрали якорь, на который поставили «Дредноут» во время ремонта мотора, дали передний ход, и наш плавучий дом, преодолевая всё ещё лёгкое встречное течение, медленно двинулся на север. Пока наша молодёжь готовила ужин, я, воспользовавшись тем, что меня пока никто не отвлекает, вернулся в «каюту» и примерно в течение часа успел полностью закончить второй комплект для своей помощницы — оставалось лишь прогладить готовые изделия. Осмотрев брюки и жилет, убрав лишние нитки и начав наводить порядок на столе, я услышал голос Огнева, звавшего меня на нос. Выйдя на корму, я задержался здесь на пару минут, чтобы прислушаться к звуку работающего двигателя и, не уловив ничего подозрительного, собрался было пройти бортовым проходом на нос, но меня позвал Сергей, недавно сменивший Петра за румпелем мотора, и, когда я оглянулся на него, кивнул на левый берег реки, в этом месте представлявший собой пологий песчаный пляж (густой лес начинался сразу за его полосой шириной метров в пятнадцать). Вдоль кромки влажного песка двигалось неуклюжей походкой около десятка здоровенных волосатых человекоподобных существ, вооружённых дротиками, дубинками и, кажется, каменными топорами — наши старые знакомые, с которыми мы столкнулись сразу после постройки и спуска на воду «Дредноута» по пути сюда. Ширина реки здесь составляла примерно двадцать пять — тридцать метров, а наш плавучий дом плыл прямо по центральной части русла; мы, похоже, находились в пределах досягаемости любого метательного оружия, брошенного сильной и умелой рукой. Скорость плота относительно берега теперь на глаз едва превышала два узла, и наши очередные «доброжелатели» могли не особенно спеша, даже «вразвалочку», сопровождать нас, терпеливо выжидая удобного момента для нападения.
— Голову, Серёга, из-за досок не выставляй! — посоветовал я мужику, который был совсем неплохо укрыт ограждением из плах.
Двинувшись на нос плота в сопровождении Адмирала левым бортовым проходом, я отметил, что снаружи, сквозь многочисленные щели в тростниковой стенке, можно легко различить силуэты людей — нам, пожалуй, теперь следует поостеречься ходить здесь и чаще пользоваться центральным ходом (через склад). Оказавшись в кубрике, я обнаружил, что половина моих подчинённых глазеет сквозь окна-бойницы на сопровождающую «Дредноут» компанию, и несколько раздражённо распорядился немедленно убрать физиономии из оконных проёмов.
— Я тут пару ружей с «бекасинником» приготовил, Николай Александрович! — сообщил мне Огнев, кивая на разложенные прямо на столе полуавтоматы. — На всякий случай…
— Приготовь-ка, Иван Ильич, ещё пару с крупной картечью! — хмуро сказал я, придвигая ногой к столу скамейку. — И тоже держи под рукой…
— Думаете, Николай Александрович, могут напасть? — тут же обеспокоено спросил доктор.
— Да уж наверняка при первом удобном случае набросятся! — ответил за меня мой заместитель. — Помнят, видать, как Николай Александрович их лесиной отделал!