Земля от пустыни Син
Шрифт:
— А это именно такая ситуация. Ведь мы живем в этом обществе и должны принимать правила игры этого общества, то есть не ломиться в чужой монастырь со своим уставом. Они — другие, и это нужно принять, если жить здесь. Я довольно откровенно выразила когда-то свое мнение, но на меня так набросились, что я больше стараюсь не выступать. А уж их мужей ругать — святое дело. И главный козырь: диван, телевизор, газета.
— В принципе, у нас то же самое, — хмыкает Таня, вспоминая «любимые увлечения»
— Конечно. Поэтому меня удивляет, когда многие хранят в себе замашки интеллигентщины и хотят навязать всему миру свое интеллигентское мировоззрение: мы наш, мы новый мир построим, и все это должны принять. Так и живут тут на обочине, никак не вживаясь в западный образ жизни и ничего про запад не понимая.
— В супермаркете отовариваться — это, конечно, не означает жить в обществе…
— Потому и кричат, что все плохо.
— Ну, у вас тут свои проблемы, нам бы такие, — улыбаясь про себя, замечает Таня. — Вообще, это все не мое.
— Откуда ты знаешь, что твое, а что — нет?
— Мне так кажется.
— Для меня главное — чтобы не напрягал. Здесь каждый живет сам по себе, никто никого не «достает». По вечерам только необходимыми словами перекидываются. А у нас с ненужными расспросами в душу лезут. Мой, во всяком случае, такой был. Вот и сбежала от него подальше.
— Не знаю… Все-таки разница менталитетов… Это не для меня.
— Никогда нельзя что-то категорично утверждать. Сама не знаешь, как обернется.
— Ладно, закрываем дискуссию, — говорит Таня и углубляется в туристический буклет с планом города. — Давай лучше сходим в Музей майолики — указано, что он где-то рядом.
— Обязательно! И фабрику посетим и в магазин зайдем.
— Отлично, заодно сувениры куплю.
Из электронного почтового ящика Тани:
Таня!
Как ты добралась?
Замечательно!
Регенсбург — очаровательный город, по-другому сказать не могу. И если бы времени было больше, я бы, наверное, не устала целыми днями бродить по его улочкам. Башни, Ратуша, Собор Святого Петра, дворец бывшей королевской фамилии (курфюрста, конечно) Турн унд Таксис, старинные кирхи, рестораны, кафе, булочные… Я просто в восторге!
Каждый день меня поили изумительным баварским пивом, а потом повезли в Вельтенбург — монастырь 11 века, где варят знаменитое темное пиво.
Света, был даже не обещанный теплоход по Дунаю вдоль скалистых берегов юрского периода с заездом в Кельхайм — чтобы подняться в Зал Свободы, который построил Людвиг I Баварский в 1842 году. Ты там была? Если нет, съезди обязательно! Но это уже — в самом конце. Все так милы, предупредительны и стараются показать как можно больше. Я говорю, что мне неудобно их стеснять, но мне отвечают: «Мы делаем это с удовольствием».
Рада за твои успехи. Где ты сейчас?
Вчера, по дороге в Дрезден, ловила себя на том, что прислушиваюсь
А как Дрезден?
Я чувствую, что хочу приехать сюда еще раз — мне его мало. Очень уютный, особенно та часть, где меня поселили: она полностью сохранилась и здесь много модерна. Хотя центр тоже восстанавливается. О картинной галерее писать не буду, это особый разговор, как и о той части города, которая вокруг нее. Стоит только поражаться вкусу и изяществу, с которым это создавалось. И хорошо, что осталось на полотнах Каналетто.
Впечатлила экскурсия в Синагогу, благодаря которой евреи сохранили и сохраняют свою культуру и язык.
Послезавтра уезжаю в Берлин. Т.
3
А в Берлине стояла жара.
Июнь был безумно жарким. Просто +34 каждый день. И от палящего солнца нужно было обязательно спрятаться, потому что кожа на спине, казалось, начинает медленно поджариваться, как на сковородке. Спрятаться, все равно куда. Но — куда?..
А вот: огромное здание Рейхстага накрывает тенью очередь, которая медленно движется вверх, по ступеням.
Длинная очередь в Рейхстаг. Да еще в субботу!
А в документальных фильмах под звуки марша чеканили шаг черные колонны — и книги в огонь! Да, в Берлине стоит этот памятник сожженным книгам…
Страшные, отрывистые слова с выхаркиваемыми звуками. Они казались такими всегда…
Таня поднимает глаза вверх, на здание, которое столько раз видела в фильмах. Вон там, та-ам, наверху, развевался красный флаг. А вокруг — камни, битые стекла, и ничего больше… пустота вокруг и — тишина… война закончилась… Она думает: интересно, кто в этой очереди знает, что значит Рейхстаг для русских? Просто очередь, чтобы посмотреть еще одну достопримечательность Берлина…
— Как вы думаете, сколько нам стоять туда?
— Часа два, не меньше.
Жаркое лето в Берлине…
Да, роман такой — «Жаркое лето в Берлине». Она вспомнила. Был когда-то у них.
Потом, когда все распродавалось и кучей было свалено в углу, он лежал сверху, с помявшейся обложкой, бросили туда — авось кому-то понадобится просто так. Ненужная уже книжка… И автор — забытый… забытый… забытый… Разве вспомнят теперь?.. И — бросили в угол…
— Рояль? Нет, не нужен…
— Мы дешево совсем…
— И дешево не нужен.
Открыли крышку, пискнуло одинокое «ля». Почему всегда берут «ля»?
— Старый. Ценный, наверно.
— Конечно. Самим жалко расставаться…
Покачали головой:
— Нет, не нужен… А еще что?
— Вот, смотрите.
Покопались в вещах, вытянули, небрежно положили обратно. Кое-что из посуды — в сторонку. Потоптались — что бы еще? Оглядели пустые стены, кивнули на кучу:
— А это?
— Это просто можно взять, если что-то понравится.
Подошли, порылись.