Земля точка небо

Егоренков Алексей М.

2 марта 2003 года

Как порой бывает в марте, невыносимо тягучий, чавкающий, каплющий дерьмовый вечер без промедления развернулся в кристально-черную ночь. Такую, когда с юга порывами налетает сладкий ураган, когда хочется бросить привычные занятия и делать что-то новое, более значимое, чем рутинная возня. Или хотя бы встать и уехать куда-нибудь.

Но было слишком поздно. Они уже начали: первая мутно-зеленая бутылка разошлась по бокалам, и первая белая дорожка перечеркнула мраморный бар.

Максим не трогал

спиды – под ними практически невозможно было опьянеть, а он не умел общаться с дамами трезвым. В женском обществе он слишком много и резко язвил, кроме того, постоянно чувствовал, что выпадает из разговора.

Вернадского это не смущало. Он пил абсент и нюхал всё, что Макс умел раздобыть – а Максим умел раздобыть и правильный фен, и чистый ЛСД, и даже кокаин, пускай не совсем белый и не очень проверенного качества.

– Предупреждаю, здесь может оказаться много для одного, – Макс постучал расческой о стойку. – Это не ваш толченый мелок из ночного клуба.

– Один хер, – Фернандес убрал линию в один росчерк и шмыгнул носом, уперев его в ладонь. – Пускай штырит, всё равно факин спать одна трата времени.

– А можно, я попробую? – к ним подскочила девочка с большими накрашенными глазами.

Утробно мыча, Вернадский замахал рукой в сторону Максима. Тот нахмурился и полез в нагрудный карман.

И кто за нее платить будет, интересно. Выброшенные деньги.

Но других вариантов не предлагалось. Таковы были негласные правила. Вернандский находит апартаменты, Нечто приносит выпивку, его баба ведет подруг, а Макс отвечает за наркотики.

«Ничего», – подумал он, – «еще отработаешь».

Максим хищно покосился на девочку с нарисованными глазами. Та примерилась к новой дорожке, неумело втянула носом пару кристаллов и чихнула, сдув остатки прочь. В ее тесном декольте мялись и терлись друг о друга крошечные веснушчатые груди.

И как отработаешь.

Всё-таки ему нужен был секс. Очень нужен был. Который день.

Он провел девочку к столу и уселся рядом. Фернандес и Нечто уже наперебой разливали мутное пойло в глубокие винные бокалы, и воздух над тяжелым низким столом загустел от паров аниса, разбавленных табачным дымом.

– Все фрики в истории пили абсент, – объявил Вернадский, раздавая полные бокалы. – Ван Гог. Леонардо. Сам Цезарь, бля. Чуть ли не с Древнего Рима времен Италии.

– Ой, а вы знаете, что у Леонардо ДиКаприо есть ручная игуана? – спросила накрашенная девочка. – А у Джорджа Клуни свинья.

– У меня тоже есть ручная свинья, – Фернандес обхватил Нечто за шею. – Слышишь, ну-ка, свинка, хрю-хрю!

– Уи-и! – сипло выдавил тот.

– «И-и», – передразнил Вернадский. – Это что, типа свиньи так делают? Просвети меня, что это было?

– Это, – Нечто сглотнул и ухмыльнулся. – Это было нечто.

– Ха-а! – заревел Фернандес, и девочки захихикали вместе с ним. Вернадский умел вести себя в женском обществе.

Макс поспешно опрокинул в себя бокал и сглотнул обжигающий напиток.

«Сироп от кашля сраный», – подумал он, силясь переждать омерзение и не морщиться.

Фернандес этого не любил. По крайней мере, не в отношении абсента.

– Вообще, фриков сейчас осталось реально мало, – говорил Вернадский девочкам, пока Максим боролся с проглоченным алкоголем. – Я думаю замутить такое место, типа ночного клуба, только реального клубняка, по типу как в Европе. Чтобы он, короче, типа привлекал. Как бы притягивал разных прикольных чуваков, вообще со всей страны, такая как раз идея. Я реально, реально не могу дождаться, когда эти мудаки всё там доделают.

– Скажи он прикольный? – прошелестела нарисованная девочка в ухо Максима. – Такой весь необычный, на «Ферарри» ездит, он тебе показывал?

– Ум-гу, – промычал Макс, торопливо глотая очередной бокал абсента. – Я его с детства знаю, кстати. Мы вместе ушли из юридического, с третьего курса…

– Не-не, – вклинился Фернандес. – Вот это, сука, не надо. Тебя выперли, а я нормально. Я там еще числюсь, между прочим, типа на заочке.

Он ухмыльнулся. Максим сделал вид, что Вернадский говорил не о нем.

– Да, кстати, я тоже стартую небольшой бизнес, – сообщил он большим глазам девочки. – Веб-дизайн, всякого рода интернет-услуги…

– Не-не-не-не, – Фернандес не сдавался. – Начинается, факин щит, кончай грузить тёлок. Именно бизнесмен ты наш. Мачо-хуячо.

Макса уже слегка вело. Плеснув себе новую порцию анисовой жижи, он поднял бокал и заговорил, обращаясь к его мутным зеленым недрам.

– Ну хорошо. Поговорим на вашу тему. Все они – такие особенные. Так называемые «фрики», не правда ли? Хорошо. Я, б… бля, могу назвать вам хороший способ. Как любого, любого, хоть тебя, – он кивнул девочке с подведенными глазами. – Любого сделать – с нуля – совершенно особенным. Крайне особенным. Особеннее некуда.

– А мы и так… а я и так… – девочка вздернула нос, оглядываясь по сторонам.

– Итак, я обещаю, – Максим не слушал ее. – Что это будет хуже смерти. Хуже. Но жить будет интересно… так интересно, что я сам бы понаблюдал.

– Ну что ты такое говоришь, – нарисованная девчонка обиделась. – Зачем вообще нужны всякие мрачные вещи.

– Убивать таких вот, обычных, – хрипло перебил ее Макс. – Убивать – это тупо. Лучше забрать одну руку. Одну ногу. Почку, легкое и глаз.

Как-то вдруг они с Вернадским оказались на балконе. Вдвоем, среди чистого весеннего холода, вдали от девочек, вдали от Нечто и его квадратных бутылок. Максим всё говорил, не в силах остановиться.

– Вот так мы натурально сделаем из обывателя что-то большее. Только таким образом, только вот таким образом м-м… мы выдернем его из круго… ворота повседневного пустого существования, и может… может…

– Ну всё, мофо, завязывай, – Фернандес хихикнул и пихнул его кулаком под ребра.

– Может быть, увидим рождение н-с… настоящего, живого человека.

– Завязывай, слышишь, говорю, тёлки с тебя на измене. Педрило бухое.

Совершенно обессилев, Макс привалился к ледяной стене и закурил. Фернандес оставил его, подойдя к литой ограде, за которой сияли городские огни.