Земля точка небо
Шрифт:
– Вы Максим, – сообщил голос. – Правильно? Нам выдали его вещи, здесь визитки в его пиджаке…
– Это мой пиджак, – автоматически поправил Макс.
– А… ну да, вы же, ну, второй парень, правильно?
– Так, еще раз, – Максим раздраженно глянул по сторонам. – Чего вы от меня хотите?
– Не я, а главный редактор, она просила вас найти… возможно, прокомментировать. Как это случилось, какие у вас соображения. И вообще. Какие между вами были отношения. То есть, им, вами, э… Элизой, тоже. Не беспла…
Макс протянул
Скрипнув пальцем о полировку, Максим провел линию. И вторую. Крестик.
– Это мой пиджак, – рассеянно пробормотал он, шаря по себе в поисках сигарет. – Мой.
Сознание Макса отказывалось переварить остаток телефонных известий. Да, пиджак его, Дмитрий по-прежнему носил его костюм. Это объясняло… что-нибудь. Дальше, эвакуация. «Здесь тоже нет света». Тоже. Вот ключевое слово. Но к чему тут главный редактор?
Осколки беседы просто не подходили друг к другу. Сколько Максим ни вертел их в уме, детали упрямо не желали собираться в одно целое.
Сам не заметив этого, Макс вышел из кабинета, спустился в холл, покинул здание и выскочил на улицу, с каждой минутой ускоряя шаг. Нужно было успеть куда-то – зачем? «Нет, прежде всего позвонить Лизке», – решил Максим. Убедиться, что всё хорошо, и повесить трубку. Она вряд ли захочет говорить, да и ему пока нечего было сообщить ей. Он вынул телефон.
НЕТ ОПЕРАТОРА.
– Дайте позвонить! – какая-то женщина выхватила у него мобильник прежде, чем Макс успел отреагировать. – Пожалуйста, мне срочно… а… нет, у вас тоже.
Она сунула Максиму трубку и немедленно исчезла в толпе.
В толпе? Откуда здесь толпа?
Вопросов было слишком много. Куда больше, чем Максу хотелось бы.
У студии постоянно дежурили таксисты.
– Речной вокзал, – Максим распахнул дверцу и сунулся в мягкий салонный полумрак.
– Пятьсот долларов, – хмуро отозвались из-за руля.
Что?
– Пятьсот долларов, вам же сказали, молодой человек, садитесь или не задерживайте, – истерично потребовал новый голос. Макс обернулся и с тупым удивлением обнаружил на заднем сиденье обойму спрессованных тел.
Он молча подался наружу, и кто-то сразу нырнул в машину, заняв его место. Дверца захлопнулась, и такси отбыло прочь, распугивая сигналом несостоявшихся пассажиров.
Лохотрон, конечно.
«И хрен с ним, и хрен с ним», – затараторил в нем истеричный голос. Только бы скорее добраться. Теряя остатки здравого смысла, Максим кинулся к следующей машине.
– Речной вокзал?
– Семьсот.
Макс опустил в карман непослушную руку. Вынул и раскрыл бумажник.
– Шестьсот…
– Тыща! – крикнул паренек с пухлыми губами, вынырнув у Максима из-под локтя. Он ловко впрыгнул на сиденье и с треском захлопнул дверь. – Тыща, тыща, поехали!
Второе такси отчалило. Второе и последнее. И Макс решил идти пешком. Он пока не знал, почему, но вариант с метро даже не мелькнул среди его рассеянных мыслей.
Следующие два часа он шел. Сначала это было нетрудно. Все шли. Кроме тех, кто стоял у обочины, ловя непонятно что в едва ползущем транспортном потоке. Грозди светофоров на столбах и проводах смотрели пустыми глазницами – умер даже желтый, мигавший когда-то при любых обстоятельствах.
Третье кольцо осталось позади, а Максим по-прежнему не мог думать. Ему было некогда. Он только матерился: когда про себя, когда сквозь зубы. Он пытался держаться проспектов, но каждый раз упирался в очередное препятствие. Москва, оказывается, состояла из одних заборов: жестяных, сосновых, бетонных и шиферных. Где не забор, там канава. Где не обвал, там полосатая лента.
«Вот сука, я же ходил здесь», – повторял он. Буквально месяц назад, и перед этим, и еще раньше, тысячу раз он пересекал вот эту улицу, и вон ту, и под мостом проход был открыт, мать вашу. Но это, конечно, не имело значения. Город менялся постоянно. В Москве что-то строилось каждый день, каждую ночь, и в каждую свободную минуту. Улицы ломались и дробились, образуя незнакомые углы. Дома – что дома, целые районы исчезали бесследно и так же незаметно подменялись новыми.
Раньше он как-то этого не замечал.
У Макса лопнула подошва, когда он решил срезать по гравию. Ну конечно . Эта обувь стоила денег. Она была создана для ковров, а не для промышленного альпинизма.
Он так устал, что едва мог злиться. Ручьи пота застилали Максиму глаза, рубашка липла к телу, совершенно не холодея на ветру, а пиджак, заброшенный на плечо, грелся и медленно жарил спину.
« Мой пиджак».
«Пора менять обувь», – решил Макс. Он не догадался бы, но по другую сторону щебенки как раз виднелся спортивный магазин.
Кеды стоили полторы тысячи. До аварии сумма наверняка была той же, правда, совсем не в долларах. Магазин перешел на экстренную валюту решительно, не меняя ценников. Макс ухмыльнулся и вдруг заметил, что может рассуждать. Он вынул мобильник. Связь есть, одно деление, будто внезапный мыслительный процесс каким-то образом восстановил линию.
Максим набрал цифры, вдавил кнопку и затих.
– К сожалению, – раздался искусственный женский голос. – На данный момент абонент не может принять ваш вызов.