Земля
Шрифт:
Сун Ок сладко потянулась.
— Вздремнуть бы еще чуточку.
— Ну, ладно, спите себе тогда.
— А что? Вам что-нибудь нужно? — с некоторым беспокойством спросила Сун Ок.
— Хотелось мне задать вам один вопрос…
— О чем же вы хотите спросить?
— Я до сих пор одного не могу понять.
— Чего же?
Слова мужа встревожили Сун Ок.
— Как вы могли выйти замуж за такого человека, как я?
Сун Ок только смешливо хмыкнула в ответ; теперь встревожился Куак Ба Ви.
— Что же вы все-таки скажете?
— Да ничего!
— Напрасно… Ведь вы же меня совсем не знаете.
— Ну, а если даже и так? Теперь-то уж все равно ничего не поделаешь!
— Это как сказать.
В тоне его было что-то зловещее, и Сун Ок с испугом взглянула на мужа.
— Да говорите же, в чем дело!
— Никому ничего неизвестно о моем прошлом. А я в молодости… совершил преступление.
— Преступление? — срывающимся голосом спросила Сун Ок. Этого еще не хватало! Она порывистым движением скинула с себя одеяло и села на постели. У нее сильно билось сердце. — Что вы на себя наговариваете?
Куак Ба Ви печально усмехнулся.
— Зажгите свет!
Сун Ок разыскала спички и зажгла свечу. Повернувшись к Куак Ба Ви, она вперила в него пристальный взгляд.
— Ну! Я слушаю…
В комнате веяло прохладой. Предрассветный ветерок, настоенный на инее, дышал морозцем.
— Двадцать лет прошло с тех пор…
Куак Ба Ви глубоко вздохнул. На его лице отразилось душевное страдание. Сун Ок, взволнованная неясными, тревожными предчувствиями, схватилась за грудь. Что с ним такое случилось? О каком преступлении он говорит?
— Нам теперь жить вместе, — с унынием в голосе сказал Куак Ба Ви, — и грешно мне что-нибудь скрывать от вас… Надо бы, конечно, раньше обо всем рассказать. Тут уж я виноват… Да не до того как-то было: голова кругом шла, и я обо всем на свете позабыл!..
Сун Ок сидела молча, затаив дыхание и низко опустив голову. Ну что он ее мучает? И почему, правда, он до сих пор таил от нее что-то? И только теперь, после того, как все уже совершилось, решил ей открыться? Ах, такая уж, значит, горькая ее судьбина! Она уж повстречалась однажды с дурным человеком. Почему же ждала она, что новая встреча принесет ей радость?
Гнетущая тишина стояла в комнате. После продолжительного молчания Куак Ба Ви, словно через силу, заговорил:
— Хочу я, женушка, рассказать вам о своем прошлом.
Куак Ба Ви действительно хотелось, ничего не утаивая, поведать любимой жене о своей прошлой жизни. Поделиться с ней своими горькими воспоминаниями. Только и всего. Но приступил он к этому так нескладно и неумело, что только напугал Сун Ок.
Куак Ба Ви рассказал жене о бедствиях и лишениях, которые перенесла его семья, о своих неисполненных обещаниях, о гибели сестры и матери, о столкновении с японским чиновником, о годах, проведенных им в тюрьме, о своих безрадостных скитаниях.
Сун Ок слушала его молча. Как похожа была жизнь его семьи на жизнь семьи Сун Ок! Пожалуй, судьба обошлась с ним даже более сурово, чем с ней! Острая боль пронзила ей сердце; она не сдержала нахлынувших слез и
— Что это вы, женушка? Плачете? — Куак Ба Ви не на шутку перепугался, в голосе его слышалась тревога. — Жалеете, что вышли замуж за человека с таким прошлым, как у меня? Да?..
— Н-нет! — сквозь слезы выдавила Сун Ок.
Куак Ба Ви ошибался. Не от огорчения плакала Сун Ок, не потому что ее постигло жестокое разочарование. Это были слезы тоски, сочувствия и любви… Любви к человеку, которого в прошлом постигла такая же тяжкая участь, как и ее…
Не оправившись еще от слез, она спросила срывающимся голосом:
— И все это… из-за земли?
— Из-за земли?
Куак Ба Ви не понял ее вопроса. Он с недоумением взглянул на жену.
— Ну да, вы бедствовали потому, что у вас не было своей земли.
Сун Ок снова всхлипнула.
— Ах, вот вы о чем… Да… это верно… Из-за земли. Все из-за земли!
— И нашей семье тоже… сколько пришлось вынести из-за земли! Брата в трудовой батальон забрали; там он и умер… А потом меня на позор отдали… Отец не вынес этого и тоже умер… Но у меня-то хоть мать осталась жива. А вы… один-одинешенек жили! Ах, эта земля, чужая помещичья земля!
В голосе Сун Ок дрожали слезы. А у Куак Ба Ви глаза засветились гневом, и он проговорил с возмущением:
— Верно! Все это верно! Несчастье и горе обрушивались на нас потому, что у нас не было своей земли! Мы возделывали землю, принадлежавшую тем, кто не работал.
— Ох, как только вспомнишь об этом… — Сун Ок не могла договорить; она упала лицом в подушку, и глухие рыдания вырвались из ее груди.
— Женушка, что это с вами? Не надо, не надо так огорчаться… Эх, зря я вам все это рассказал! Ну, полно, не надо о старом вспоминать… Земля обрела теперь своих настоящих хозяев! И наши слезы отлились тем, кто измывался над нами.
Куак Ба Ви утешал Сун Ок, а у самого дрожал голос, и скупая слеза застряла в ресницах.
— Мы теперь сами себе хозяева… Ни японцы, ни помещики — никто не помешает нам строить жизнь по-новому! Сейчас только жить и жить!..
— Я знаю, — сквозь слезы улыбнулась Сун Ок.
Велико горе, которое пережил Куак Ба Ви. Но сильнее горя надежда — надежда на светлое, счастливое будущее. Эта надежда крепла, ширилась в его груди, теплом обдавала сердце. И вот теперь он и радость и надежду разделит со своей женой Сун Ок; и от этого и надежда и радость обретут еще большую силу!
Чем больше горечи, чем больше лишений претерпели люди в прошлом, тем горячей, неодолимей их стремление к новой, прекрасной жизни, с тем большей уверенностью и страстью добиваются они осуществления своей пламенной мечты.
Сун Ок, наконец, успокоилась и присела на постели рядом с мужем. С любовью смотрела она на Куак Ба Ви, своего сильного, доброго друга.
Куак Ба Ви молча курил.
— Вы со мной о преступлении заговорили… Я думала вы невесть что в молодости совершили!
Нежность и теплота звучали в ее голосе; на губах блуждала мечтательная, счастливая улыбка.