Земляки по разуму

Готко Олег

Силовые линии Саньковской завязались в узлы напряженности магнитного поля, когда по дороге домой ей повстречалась «Скорая помощь». Некоторое время Мария следовала за ней с непреодолимым желанием шарахнуть молнией хотя бы одного санитара, но затем любовь отнюдь не к людям, но к супругу, взяла верх и она легла на прежний курс.

***

С большими глазами и нездоровым подергиванием пищевода Самохин вылез

из машины во дворе дома, где жил Саньковский, и нос к носу столкнулся с Рындой.

— Привет, — сказал Василий, не скрывая разочарования мученика, который не успел к началу ритуала самобичевания.

— Привет, — вяло отреагировал на встречу Димка. — Ты куда?

— Угадай с трех раз, — буркнул Рында, заворачивая в подъезд.

— Очень надо, — Димка последовал за ним. — Семен позвал?

— Жена его.

— Это ты так думаешь…

— Ты думаешь иначе?!

— Угу. Можешь считать меня инакомыслящим. — С этими словами Самохин нажал кнопку звонка.

— Пиво, пиво, пиво, — пропел голос Марии и дверь открылась.

У Рынды возникло безумное желание ткнуть пальцем в тело Саньковской, но вместо этого он послушно отдал бутылку. Хлопнула пробка и пиво полилось по назначению.

— Где Семен? — Димка облизнул пересохшие губы

— Сенька, пива хочешь? — губы Марии с сожалением оторвались от бутылки.

— Не хочу, — ответил Саньковский, появляясь на пороге комнаты, и тут Василий окончательно убедился, что находится не в своей реальности. Никогда раньше на его памяти эта семья так себя не вела. Выводы сделать было нетрудно и вместо того, чтобы вести себя «как разведчик в тылу врага», он принялся лихорадочно вспоминать принцип действия концепт-модели, желая только одного — вернуться домой.

— Семен, — Самохин протолкался поближе к приятелю, сверля его недобрым взглядом. — Так ты говоришь, что не знаешь, кто тебе звонил?

— Когда?

— Не надо корчить из себя идиота! Вчера!

— А-а, нет, не знаю…

— Тогда я тебе скажу! — он увлек Семена в комнату, оставив Рынду таращиться на исчезающее в глотке Марии пиво.

— Нет, Васька, ты какой-то не такой, — был вынесен вердикт после того, как закончилась и вторая бутылка пива. — Я был о тебе лучшего мнения.

«Боже мой, — поползли титрами мысли в усталом мозгу Рынды, когда слух отметил непривычное грамматическое построение, — здесьу нее явно не лады с русским языком! Или, быть может, тутнадо говорить именно так? Ладно, постараемся в чужом монастыре выть с волками согласно их уставу…»

— Понимаешь, я сегодня немного не выспалась, — неуверенно пробормотал он и вздрогнул, когда подумал, что, если Мария так по-свойски обращается с ним, то наверняка Рында-штрих, проживающий

в этом измерении, у нее частый гость. И вполне может пожаловать сейчас сюда. Вот тогда уже мало не покажется!.. — П-пожалуй, я пойду!

— Никуда ты не пойдешь! — рука Марии властно легла ему на плечо. — У меня для тебя сюрприз!

— Какой еще сюрприз, Мария? — Васька попытался сбросить тяжелую руку.

— Я не Мария, дурачок!

«Здесь и имя у нее другое! Неужели она не жена Семена, а его сестра?!! Вот влип!!!» — моментально сообразил Рында, вспомнив смутный намек, которым порадовал его Самохин, и криво улыбнулся:

— Что-то я плохо сегодня соображаю…

— Еще бы! Было бы просто удивительно, если бы ты меня признал! Таким!

— Каким я… — Васька запнулся, потому что говорить о себе в женском роде, учитывая свою традиционную сексуальную ориентацию, было, — черт бы побрал это голубое измерение! — немного непривычно, — должна была тебя признать?

— Своим вождем!

Васькины волосы зашевелились и ему захотелось заорать, что сексуальные игры с индейским уклоном его не прельщают, но он сдержался, подумав, что Рында-штрих вряд ли повел бы себя так.

— Слушаю и повинуюсь… — из головы, как назло, вылетели имена всех индейских вождей, поэтому Рында начал молоть жуткую отсебятину, — мой храбрый Уцли-Хруцли!

— Так меня еще никто не называл! — на лице Марии появилась восторженная улыбка. — Хм, Уцли-Хруцли! Звучит достаточно уважительно и вместе с тем есть в имени этом что-то от хруста костей. Молодец, Васька! Идем к остальным, а то мне не терпится с ними познакомиться!

«Склеротичная садомазохистка!» — внутренне ахнул Василий, чувствуя, как подгибаются его ноги.

— Ну же!

Помимо своей воли он был втянут в комнату, где его нежные, но холодные уши уловили следующий диалог:

— Не может быть!

— Я тебе, Семен, говорю, что мой информатор врать не станет!

— Может, это он сам звонил, а теперь все валит на других?

— Откуда ему знать, что среди наших знакомых есть именно этот идиот?!

Уцли-Хруцли хлопнул в ладоши, отчего последний вопрос повис в воздухе и поинтересовался в свою очередь:

— О каком идиоте речь?

— Да все о том же, — Самохин откинулся в кресле. — Об этом вашем угорелом попе!

— Я тебе его дарю, — буркнул Саньковский.

— Кого ты кому даришь, Сенька?

— Понимаешь, Маш… — Семен хлопнул себя по губам, чему Рында даже не удивился. — Короче…

— С сегодняшнего дня я — Уцли-Хруцли! Прошу любить и жаловать.

После секундной паузы Самохин скорчился в кресле от приступа смеха с истеричным оттенком, а Саньковский глупо захлопал глазами.

— Продолжай.

— Ну, так вот, он говорит, что вчера мне звонил Горелов…