Земляки по разуму
Шрифт:
— Настаиваю! Не будет она продуктами швыряться направо и налево!
— Тогда кто?
— Эх, детективы-самоучки, — расплылся в улыбке дух. — Нужно искать того, кому это может быть выгодно. Это же классика! А вы все перепутали. Если действовать методом исключения и выяснять, кому это невыгодно, то вы рискуете состариться и умереть. Говорят, только в этой стране есть пятьдесят два миллиона подозреваемых.
— Что ты предлагаешь?
— Ограничить круг.
— Кем? Родственниками, близкими и бандитами? Так мы все равно
— Не каждый круг заколдован, — экс-Мария откинулась на жалобно скрипнувшем стуле. — Предлагаю вспомнить, кто из ваших знакомых вел себя в последнее время наиболее подозрительно. Ну-ка?
Лбы приятелей прорезали морщины. Вдруг лицо Саньковского посветлело:
— Быть может, это твояжена прислала нам рыбу на пробу?
— Ага, без обратного адреса и в коробке из-под магнитофона, потому как во всей Дании не нашлось другой тары. Чушь!
Семен снова померк.
— Подсказываю, это должен быть человек, который имеет хотя бы приблизительное понятие о нравах итальянской мафии, — хохотнул вождь.
— Необязательно, — отмахнулся Самохин. — Сейчас об этой мафии можно диссертацию написать, посмотрев первый попавшийся боевик.
— Да неужели?.. — начал было вождь, но его перебил Саньковский.
— Слушайте, я тут вертел и так, и этак, но по всему получается, что это Горелов.
— О, давненько мы с ним не виделись, — потерла руки экс-Мария. — Ты думаешь, что это он? Чем же вызваны столь нелицеприятные мысли?
— Не поздоровался он с ним, вот и все, — фыркнул Самохин. — Нужен ты ему сильно!
— А почему бы и нет? Кому, как не ему, известны все более-менее состоятельные люди этого города? Он это, нутром чувствую!
— Я думал, что ты свое нутро уже набил до полного бесчувствия, — съязвил Димка. — Я скорее поверю, что это сделал Длинный.
— Длинный? — оживился дух. — Я его, кажется, припоминаю.
— Он мухи не обидит. Вернее, рыбки.
— Почему ты так думаешь?
— Потому что в рамках своей ненормальности он вполне нормален.
— Хорошо сказано!
— Я и говорю, что это Горелов и никто другой. Машка всегда говорила, что все неприятности из-за милиционеров и попов! А он с этой точки зрения — идеальный идеал и эталонный эталон!
— Чем напраслину на человека гнать, лучше к нему сходить. Ха, Вонючий Бог! — вождь мечтательно завел глаза под лоб, когда вспомнил свои первые шаги в новом мире. — Идем прямо сейчас! — он поднял тело Марии, но не удержал его на ногах и грузно шлепнулся на стул. Тот издал совершенно душераздирающий вопль изнасилованной древесины.
— Нет, сейчас мы пойдем домой, — Семену стало жаль Машку, которая, если уже вернулась, завтра проснется с дикой головной болью. — Тебе пора спать.
— И не говори потом, — экс-Мария шаловливо помахала указательным пальчиком, — что не собирался завалить меня в койку, хе-хе-хе! Между прочим,
— Заткнись! Еще одно слово о святом и…
— Ладно вам, полисексуалы! — фыркнул Самохин и помог вождю с телом. — Утро вечера, говорят, мудренее. И трезвее!
На том и порешили.
Поклявшись себе вернуться в обитель Горелова утром, Саньковская исполнила мечту и взмыла в ночное небо. Она была невидима и чувствовала себя свободной отнюдь не благодаря тому, что ее уволили. Короче говоря, Мария была счастлива до такой степени, что даже отказалась от битья стекол родной школы. Планы мести ее больше не занимали и она свободно парила в свете звезд, носилась над проводами ЛЭП, впитывая пьянящую энергию и набралась до того, что оглушила небольшими шаровыми молниями парочку сов, вышедших на охоту.
Глядя на два пушистых комка, подававших, впрочем, некоторые признаки жизни, Марии сначала стало жалко птичек, но потом она почувствовала себя не в своей тарелке при мысли о родном теле, которое так опрометчиво доверила черт знает кому, и уж совсем стало невмоготу, когда вспомнила, что сегодня так и не накормила мужа. Она опрометью бросилась домой, провоцируя истеричные подмигивания ламп на фонарных столбах.
Просочившись в квартиру, Саньковская замерла в столбе лунного света. Ее, как громом, поразила царящая там «идиллия». Слово это она употребила в кавычках, потому что мирная, безмятежная картина двух пьяных тел, разбросанных на кровати, была ей в высшей степени противна.
— Так вот вы как!!! — прошипела она, с трудом удерживаясь от того, чтобы превратить супружеское ложе в электрический одр. — Обманом напоили бедную женщину, да?! Что ж, тогда попробуйте обманом заманить ее обратно! А нет, так пусть твой безмозглый вождь рожает тебе кого угодно — узнает тогда, каково было его наложницам, гад ископаемый! Вот побудешь засеянной огородной грядкой, сразу желание водку жрать пропадет! Да будет так!
И тут ее озарило. Нет, не отделаться проклятому попу простой импотенцией! Во всем виноват он и только он! Если бы не нажрался, как скотина, то она прилетела бы домой гораздо раньше и не давала бы дурацких клятв над поруганными простынями!!!
Саньковская вылетела в форточку и шарахнула молнией в ближайший громоотвод, чтобы малость разрядиться.
— Ай! — взвизгнула Матвеевна и отшатнулась от окна, протирая глаза, в которых вращались огненные круги.
Бдительная старушка, устроившая охоту на ведьм и следившая за ночным небом с допотопным фотоаппаратом покойного мужа в надежде утереть нос соседям подлинным документом, получила ожог сетчатки.
— Так вот вы как, проклятые ведьмы! — воскликнула она и завыла, убедившись, что пылающие колеса затмили ей весь белый свет. — Заколдовали!!!