Земляки по разуму
Шрифт:
Управляющий складом с ужасом таращился на собрата, который вел себя так, словно то ли сошел с ума, то ли ему в самом деле позарез необходим новый гравитокомпас. Он бы сам дорого дал за то, чтобы побыстрее отыскать проклятую деталь, пока сюда не заявилась неизвестная, но, если верить тональности упоминания, кошмарная Мария.
— Но…
— Никаких «но»! Где это видано, чтобы я на присосках вымаливал никчемную железку уже которые сутки? Мне стыдно смотреть в глаза своему экипажу! — продолжал распекать его Тохиониус. Он уже здорово научился имитировать состояние агрессивности,
При повторном упоминании об экипаже управляющий еще раз вздрогнул. Он уже был свидетелем того, на что способно кошмарное невидимое существо, подобранное пилотом в тех неведомых далях, куда его занес неисправный гравитокомпас. Это было еще одним стимулом, чтобы избавиться от него. Уловив паузу в гневном монологе, управляющий попытался крякнуть в оправдание следующее:
— Но, уважаемый, вот уже которые сутки и Тахикардиус, и я прилагаем все усилия, чтобы отыскать столь необходимый вам прибор. Вынужден, кстати, напомнить вам, что именно ваш, гм, скучающий отпрыск развлекался с нашим компьютером. Следствием этого было то, что он, выражаясь фигурально, единым махом побивахом все данные о том, что хранится в трех из девяти секторов нашего склада…
— Да я сейчас тем же махом ожерелье ему из ваших клювов сделаю! Не сметь все спихивать на моего Фасилияса! Откуда малыш мог знать, что у вас отсутствовал пароль, запрещающий доступ к данным!..
В одном из секторов загрохотало и оттуда на магнитокаре вылетел Тахикардиус. В щупальцах он сжимал массивную упаковку. Тохиониус, играя роль справедливо возмущенного родителя, которой брезгует только кукушка, прервался и тот факт, получило бы тоскующее чадо новое украшение или нет, остался неизвестным.
— Нашел! Я нашел!!! — завопил Тахикардиус на весь склад, подобно одному неизвестному ему чудаку, который в свое время с тем же криком выскочил из лохани в чем мать родила. Счастливый головоног не знал слова «эврика», но радости от этого было не меньше.
— Ну, вам повезло, — сдержанно и с внутренним смыслом произнес Тохиониус, подхватывая упакованный гравитокомпас. — Эй, вождь! Идем отсюда. Инцидент исчерпан и наша миссия здесь завершена.
— Неужели? — как все старики, первый вождь-космонавт был недоверчив. И любопытен. — А куда?
— На корабль. Там я все-таки заменю гравитокомпас и мы полетим в такое место…
— Давно пора, — проворчал дух внутренним голосом, — а то все звезды да звезды… Надоели!
— Не переживай! Мы полетим туда, где вода, падая с радуги, не долетает до земли; где звезды, зажигаясь в пещерах, превращаются в золотистые облака! Где… Да что там говорить, мы полетим на Понго-Панч — жемчужину Скопления Солнечных Зайчиков!
Вот и не верь после этого в совпадения.
Пятница, 42 февраля 1992 года
К тому времени, когда фауна прибыла на Понго-Панч, она немножко похудела и сильно запухла. Больше всего ее измучило отсутствие воды, а также низкая температура, которая поддерживалась такой же, какой
Пленники, получавшие по бутылке водки и банке тушенки на брата каждые 24 часа, заросли щетиной и с тихой ненавистью смотрели друг на друга, когда стены неожиданно исчезли и тюрьма оказалась залита светом чужого солнца.
— Слезай, приехали, — злорадно пробормотал Горелов, щурясь и продолжая буравить взглядом Семена, виновного во всех его несчастьях.
Ощущение братства, посетившее их в первые сутки полета, больше не возвращалось. Пораскинув умишком, старлей снова пришел к старому выводу и теперь был уверен, что ничто во Вселенной не заставит его изменить показаний в случае, если они потребуются. Именно сейчас ему показалось, что время этого случая пробило, и теперь он следил за Саньковским, чтобы тот не убежал. Профессия и натура снова сплавились в нем в единое целое. Надо думать, это произошло благодаря длительному подогревающему действию спиртного.
— Ну, сейчас начнется… — неопределенно, но с оттенком обреченности вякнул Вуйко А.М. из своего квазиугла. Что должно начаться, он не знал, но интуиция старого работника органов подсказывала, что случай для этого подходящий. Ситуация, в которой оказался, прямо-таки кричала о том, что сейчас что-то неминуемо начнется. В таких ситуациях что-то непременно начинается…
Даже и конец.
— Типун тебе на язык, папаша, — несколько фамильярно пожелал Горелов.
Майор тоже был виноват в его несчастиях, но неприятности с начальством научили философически относиться к майорам, которых до сих пор насчитывал три вида. К первому виду принадлежали «товарищи майоры», за ними по старшинству шли просто «майоры», а заключали список «эй, майоры!». Вуйко же А.М. не вписывался ни в одну из этих категорий и, кажется, претендовал на принадлежность к четвертой, доселе никем не изученной — «ай ну тебя, майор, тьфу!»
Грамм после трехсот суточной нормы Горелов иногда склонялся к мысли, что если препарировать мозг Вуйко, то можно узнать немало интересного. Например, то, чем тот думает. К счастью для майора, мечты оставались мечтами.
Семену Саньковскому хотелось блевать при одном взгляде на спутников. Преодолению психологической несовместимости не могла помочь даже водка, но для похитителей, впрочем, как и для подавляющего большинства Человечества, славянская душа была полнейшей загадкой и они понятия не имели об опасности, нависшей над экзотической фауной с этой стороны.
В данный момент Семен сидел, тупо разглядывал открывшийся ландшафт космодрома, зеленое небо и взвешивал в правой руке неизменную бутылку водки, размышляя, кому из коллег по несчастью запустить ею в голову. Его ничуть не удивляло, что ландшафт, как таковой, полностью отсутствует и подменен круглой площадкой, огороженной высокой белой стеной. Так же ему были неинтересны змеящиеся по этой стене жемчужные полосы, которые могли обозначать все, что угодно, начиная от нахального «Добро пожаловать!» и заканчивая банальным, но инопланетным «Не лезь, дурак, а то больно будет!»