Земляки по разуму
Шрифт:
— Тоже мужик! Уважаю!
Вуйко шустро наполнил самодельные бокалы из сувенирных яиц неведомого залетного зверя и предложил:
— Выпьем за тех, кто не с нами!
— А мы не с ними! Святое дело!
Они выпили и вдруг майор, некоторое время углубленно рассматривавший не то посуду, не то яйцо, страшным голосом произнес:
— Ха! Был бы я помоложе, а нас побольше, мы бы с вами их!.. Вот где они все у нас были бы! — он сжал кулак и емкость, жалобно хрустнув, прекратила существование.
—
— Слышь, Семен, перепей мне комбинезон, а? — резкой сменой темы А.М. решил замаскировать провал идеи организации коммунистического подполья на Понго-Панче.
— А ты чего? Сам у них взять не можешь?
— Это ниже моего достоинства! — гордо изрек Вуйко и звонко хлопнул себя по животу.
— Понимаю, — пробормотал Саньковский, воспитанный в традициях уважения к чужим принципам, даже если они такие выпуклые, и начал стягивать комбинезон. — А вдруг отправят на Северный полюс?
— Не отправят. Там туристов мало!
— Тогда бери, пользуйся!
Вот так майор избавился от ватных штанов.
Когда звездолет выскочил в обычное пространство, Тохиониус с удивленным удовлетворением констатировал, что они находятся там, куда стремились, а именно в окрестностях Понго-Панча.
— Ну да? — не поверил невидимый боец своего фронта и не без сарказма поинтересовался. — Ты это серьезно?
— Абсолютно.
— Так почему мы еще висим в этой осточертевшей тьме? Заходи на посадку!
— Остались мелкие таможенные формальности.
— О-о, формальности! — взвыл вождь, в племени которого не существовало даже зачатков бюрократии.
— Не вой, а лучше спрячься куда-нибудь. У меня на тебя никаких документов нет, космополит, — холодно посоветовал Тохиониус, увидев на обзорном экране корабль таможенников.
— Я никогда ни от кого не прятался! — оскорбленный неуместным предложением, вождь обиженно раздулся силовыми линиями и стал занимать в пространстве места в два раза больше, туманя пилоту зрение и создавая помехи аппаратуре.
— Ладно, ладно, извини. Просто помолчи и этого будет достаточно. У них не настолько острое зрение, чтобы засечь тебя.
Продолжая недовольно ворчать, вождь забрался в кувшин, стенки которого все еще отдавали родным запахом амброзии, и предался воспоминаниям.
К счастью, таможенные формальности для тех, кто решил посетить Одинокую Жемчужину, как не без претензии переводилось название планеты, были сведены к минимуму. Уже через два часа они приземлились в центральном космопорту.
— Убей
— Кто? — удивился Тохиониус. — Не может этого быть!!!
— Это тебяне может быть! — тоном закостенелого антропоморфиста отрезал вождь и сгустком невидимой контрабанды ринулся вперед.
Долгий день клонился к вечеру и смертельно уставший Горелов мечтал о стакане неизменной водки — чертов Саньковский не додумался прихватить на рыбалку бутылочку коньяка! — ужине и койке. Он вздрогнул и не поверил органам чувств, когда подкатившийся к нему осьминог закрякал по-русски:
— Какая неслыханная радость! Мы так рады встрече!
— Кто это мы? — опешил регулировщик, наблюдая перед собой одинокое и смутно знакомое создание.
— Ты не узнаешь меня, Вонючий Бог? — промурлыкал вождь, обволакивая его энергополями. — Хм, ты уже стал не таким вонючим!
Тут к ним подоспел Фасилияс.
— Как тебя зовут? — не дав раскрыть рта, спросил он без лишних церемоний.
— Го-горелов, — ответил бывший лейтенант, чувствуя, что еще чуть-чуть и потеряет сознание.
— Ты мне не рад, земляк? — подозрительно спросил вождь, не делая скидки на то, что он — невидимка.
— Р-рад, — продолжая заикаться, ответил Горелов, отстраненно и тупо размышляя о том, что любая обезьяна ему землячка больше, чем эти говорящие земноводные.
— А остальные тоже здесь? — задал Тохиониус волнующий его вопрос. Ведь если они здесь, то шансы избавиться от занудного духа значительно увеличиваются.
— Какие остальные?
— Шемен, Димка, Фасилий…
— Семен бродит где-то, а майор там, у обелиска сидит…
— Какой майор?!
— Наш, милицейский, — выдохнул Горелов и упал, наконец-то расставшись с явно бредящим сознанием.
— Давненько не виделись, Грык, — проскрипел Кар, вернувшись из отпуска, посвященного девятому циклу половой активности. В скрипе слышались нотки глубокого удовлетворения.
— Рад видеть тебя, Кар, — нимало не поголубев, соврал Грык, сидя в рабочем гнезде.
— И я тоже. Могу ли я спросить, насколько ты был активен?
— Можешь, — великодушно ответил напарник и порозовел от воспоминаний.
— Вижу, вижу, что и тебе отдых удался, — ярко-алые пятна выразили доступную Кару степень радости по поводу того, что коллега тоже был не самым пассивным из участников цикла. — Невыразимо приятно быть национальными героями, не так ли?