Земная печаль
Шрифт:
Она взволновалась, и правда, будто стала недовольна собой.
Христофоров сидел в некоторой задумчивости.
— Вы меня странно изображаете, — сказал он. — Возможно, и потому, что у вас страстная душа. Почему вы говорите о ревности, или о том, что я нехорошо от вас уехал, — прибавил он с внезапной, яркой горечью. — Разве вы не почувствовали, что мне невесело было уезжать? Нет, в том, что я уехал, ничего для вас дурного не было.
— А мне казалось, это значит: сохранить свободу действий.
Он взял ее за руку.
— Как вы самолюбивы… Как…
Машура вдруг откинулась на спинку скамьи. Пыталась что-то выговорить, но не смогла. В лунном свете Христофоров заметил, что глаза ее полны слез.
— А все-таки, — сказала она через минуту, резко, — я никого не люблю, кроме Антона. Никого, — прибавила она упрямо.
Во втором часу ночи, прощаясь с ней у подъезда их дома, Христофоров сказал:
— Может быть, вы отчасти и правы, я — таинственный человек.
В голубоватой
— Не знаю, — холодновато ответила она. — Покойной ночи.
Он поцеловал ей руку.
Было около шести. В конце Поварской закат пылал огненно–золотистым заревом. В нем вычерчивалась высокая колокольня, за Кудрином; узкое, багряное облачко с позлащенным краем пересекало ее.
Антон вошел в ворота дома Вернадских, поднялся на небольшое крыльцо и позвонил. Косенькая горничная отворила ему и сказала, что барышня дома.
— Только у них нынче собрание, они запершись, наверху, — добавила она не без значительности.
Антон снял свое неблестящее пальто и усмехнулся.
— Девицы?
— Так точно. И чай туда им носила. Старая барыня в столовой, пожалуйста.
«Спасением души Машура занимается», — подумал он, оправляя у зеркала вихры. Очевидно, у Машуры нынче заседание общества «Белый Голубь». «Пишут какие-нибудь рефераты, настраивают себя на возвышенный лад, а к сорока годам станут теософками», — хмуро подумал он. Напала минутная тоска. Стоит ли оставаться? Не надеть ли пальтишко, не уйти ли назад? Полтора месяца он с Машурой почти в ссоре, в Москве не был, а сейчас явился зачем-то — с повинной? «Невольно к этим грустным берегам»?.. [204]
204
начальные слова монолога Князя в заключительной сцене «Берег» драмы Пушкина «Русалка».
Но он переломил неврастенический приступ, вздохнул и полутемным коридором, откуда подымалась лесенка к Машуре, прошел в столовую.
На столовую она походила не совсем. По стенам стояли диваны, книжный шкаф, в углу гипсовая Венера Медицейская; закат бросал на дорогие темно–коричневые обои красные пятна. За чайным столом в вазах стояли букеты мимоз и красная роза в граненом с толстыми стенками стаканчике. Печенья, торты, хрустали, конфеты — все нынче нарядней, пышней обычного, — у Натальи Григорьевны тоже приемный день, когда собирались знакомые и друзья. Сама она, в черном бархатном платье, с бриллиантовой брошью, в золотых своих очках, при седой шевелюре, имела внушительный вид. За столом была Анна Дмитриевна, две неопределенные барыни, важный старик с пушистыми седыми волосами и толстая дама в пенсне — почтенная теософка. Старик же, разумеется, профессор.
Он что-то рассказывал — медленно, длинно, с той глубокой убежденностью, что это интересно всем, какая нередко бывает у недалеких людей.
— Я тогда же сказал Максиму Ковалевскому [205] : Максим Максимыч, нам, как русским ученым, представителям молодой русской науки на Западе, не пристало выступать с какими-то — passez moi le mot [206] — мистическими сверхиндивидуалистами, чуть не спиритами, нуте–с, и тому подобное. Он согласился. В тот же день мы завтракали у Габриэля Тарда [207] , был лорд Крессель, Брандес [208] , я, и представьте…
205
КовалевскийМ. М. (1851 —1916) — русский историк, юрист, социолог–эволюционист, академик (1914).
206
Извините за выражение (франц.).
207
Тард,Габриэль (1843–1904)— французский социолог, автор трудов по социальной психологии и философии права.
208
Брандес,Георг (1842–1927)—датский исследователь литературы; его основной труд — «Главные течения в европейской литературе XIX века».
Знакомое чувство раздражения прошло по спине Антона. «А может, он и врет все, и никакого лорда там не было, да и его самого никто в Париже не знает».
Старик не весьма был доволен, что его прервали; не глядя поздоровался, — и плавно вторя себе рукой с пухлыми пальцами, которые собирал в горсточку, продолжал о завтраке у Тарда. В закате розовели его седые виски; блестел массивный золотой перстень на указательном пальце.
— Давно не заглядывал, —
— Меня в Москве не было, — ответил он глухо и слегка покраснел.
— Ты Машуру не ранее чем через час увидишь, — продолжала она. — Да и то ненадолго. У них сегодня собрание. «Белый Голубь».
Антон ничего не ответил. Он сидел хмуро, помешивал ложечкой, и опять был подавлен тоской; опять ему казалось, что напрасно он пришел сюда; ничего, кроме унижения, не вынесешь. Да еще слушай речистого старика.
Вошел Ретизанов в изящном жакете и с цветком в петлице. В это время почтенная теософка, напоминавшая английскую даму хорошего общества, со спокойствием верующего и образованного человека рассказывала соседке о лунной манвантаре [209] и солнечных питрисах [210] . Она приводила точные выражения Анни Безант [211] . Тон ее был таков, что это нисколько не менее очевидно, чем лекции Ковалевского, завтрак у Тарда. Профессор же продолжал свое.
209
Манвантары— солнечная, лунная, другие — космические перевоплощения Логоса, проявленного Бога, проявленной Матери–Субстанции, понятия теософской космогонии (см. далее: Питрисы).
210
Питрисы,или «Отцы», — души возникших форм; из них произошли существа земной Манвантары: минералы, огонь, воздух, растения, животные, человек, самая Земля. Смотри: Безант Анн и. Древняя мудрость. СПб., издание журнала «Вестник теософии», 1910.
211
Безант,Анни (1847–1933)— англичанка, общественный деятель, теософка, одна из учредительниц Теософского общества.
Ретизанов поцеловал руку Натальи Григорьевны и улыбнулся.
— Все по–прежнему, — сказал он. — Наталья Григорьевна занимает золотую середину, а на флангах кипит бой.
— Это только значит, — внушительно заметила она, — что я терпима к чужим мнениям. Терпимость основывается на культуре. А уж середина я или нет, позвольте знать мне самой.
Она слегка взволновалась, и на старческих щеках выступили красноватые пятна. Ретизанов смутился.
— Нет, я совсем не в том смысле…
Но она уже не слушала. Решив, что особой воспитанностью никогда он не отличался, Наталья Григорьевна заговорила с Антоном.
Впрочем, Ретизанов и сам отвлекся. Профессор доказывал, что Достоевский, как человек душевнобольной, развратный и реакционно мысливший, недостоин того ореола, какой создался вокруг его имени в некоторых (он строго оглянул присутствовавших) кружках.
— На одном обеде литературного фонда [212] , это было давно, я собирал еще тогда материал по истории хозяйства при Меровингах [213] , для диссертации, где поддерживал Бюхера [214] против Эдуарда Мейера [215] : так вот–с, покойный Николай Константинович Михайловский прямо указывал мне — мы сидели рядом, — что талант Достоевского есть не более как гигантская проекция свойств жестокости, сладострастия и истерии. В своей известной статье он определил этого писателя как жестокий талант [216] .
212
Литературный фонд— «Общество для пособия нуждающимся литераторам и ученым» (Литературный фонд)— основано в Петербурге в 1859 г., существовало до 1918 г.
213
Меровинги— первая королевская династия во Франкском государстве (конец V в. —751 г.).
214
Бюхер,Карл (1847–1930)— немецкий экономист, статистик, представитель новой (молодой) исторической школы;
215
Эдуард Мейер(1855–1930)— немецкий историк древнего мира, иностранный член–корреспондент Петербургской АН (1909).
216
Н. К. Михайловскому принадлежат несколько работ о Достоевском, в том числе и статья «Жестокий талант» (1882), вошедшая в V том Полного собр. соч. Михайловского, вышедшего в свет в 1908 г. (СПб., изд–во «Русское богатство»).