Земные и небесные странствия поэта
Шрифт:
Но они цепко душно хватают меня за руки хотя я не бегу от них в травах смутных не ускользаю…
…Да я сам иду в казан…
Отпустите мои руки! ночные безвинные слепые автоматчики братья…
Может народ мой ослепший воспомнит меня и содрогнется очнется…
И бросит опустит уронит вослед за мной ночные автоматы в кишащее масло?
О Господь!..
А взамен моя смерть у родной реки — какая малость!..
Тогда они покорно опускают мои
…Мы отпускаем тебя мудрец…Зачем мудрецу казан с кипящим маслом… Ты же не огненный герой а тихий мудрец…Прощай отец наш… Прости нас слепцов…
А я люблю их и прощаю…
Они дети мои…
Откуда они — из Бадахшана? Из Куляба? Гарма? Ходжен-та? Гиссара?..
Не понять в ночи — но я люблю их напоследок блаженно! горячо! слезно!..
Ведь они все мои кровные братья и чада…
Я снимаю чапан и белую ветхую сасанидскую мою рубаху…
Зачем им чадить в масле?..
И кто бросает в котёл барана в шкуре?..
Дервиш дервиш ты наг худ сух неистово костляв как съеденной рыбы первоостов…
Тогда дервиш улыбается:
— Смерть беззубая старица и ей не справиться со мной с костями моими…
И она отойдет от меня как от крепкого грецкого мя-систомраморного каменного варзобского ореха….
И тогда Господь пошлет ко мне младую деву-смерть с жемчужными пенными зубами!..
Пусть грызет крушит крошит меня младая алчная дева! как в многогрешной молодости моей!..
Да Господь мой!..
Лейли возлюбленная моя! ты простишь меня?..
Лейли я иду к тебе…
Я иду нагой улыбчивый к чадящему казану…
Я иду хотя никто меня не заставляет…
Я одинок и волен волнующихся травах…
Казан алый алый в травах изумрудных дымных…
А из него я взойду к небесам…
К Лейли…
А путь мой дальний дальний дальний…
Господь… возьми спали меня…
Но помилуй помири слепой народ мой…
Когда меня опаляешь ослепляешь…
1993–1994
III. КОРАЛЛОВАЯ ЭФА
Роман-миф
Памяти зверски убиенного СССР, в котором все мы нежились, как дети в колыбели-люльке, слепо…
И вот люлька разбита, расхищена, разворована. И дитя-сирота рыдает, плещет брошеными беззащитными ручонками…
И некому утешить его…
Вот народ мой!..
…Добро ярче изумруда в черной руке раба…
О, дорогой Читатель!
Когда я
Он сказал:
— Зачем ты написал этот сатанинский роман?.. Этого Вия XXI века?..
Я сказал:
— Я написал о нынешней России, а Она во власти бесов…
И отсюда дьяволиада моя…
И я хочу купить солнечный дом на Кипре… я устал от русских дождей и повальной бездушной нищеты… вы же написали “Вия”, а Булгаков — “Мастера и Маргариту”… А Набоков — “Лолиту”… Я решил объединить три этих потока…
Он сказал:
— Сожги его, как я сжег “Мертвые души”.
Я сказал:
— Я не могу сжечь нынешнюю Россию, которую описал…
Я не могу сжечь солнечный дом на Кипре, где бродили Апостол Павел и Святой Лазарь…
Он сказал:
— Ты хочешь бросить свой божий дар базарным псам? Чтоб растерзали его?
Тебе не нужен солнечный дом на Кипре, где бродили Апостол Павел и Святой Лазарь…
Тебе нужна трухлявая, прогорклая, согбенная и святая изба на Руси, где и поныне бродит полевой наш русский батюшка хлебный молочный Иисус Христос!..
…Гоголь ушел.
Я остался в глубоких ночных сомнениях…
О, мой дорогой Читатель! Может, Ты исполнишь наказ великого писателя?..
Я не могу…
Роман перед тобой…
ПРОЛОГ
ВЕЧНОПЛАЧУЩИЕ ВЕЧНОПЛЯШУЩИЕ КОНИ АПОКАЛИПСИСА
— Ходжа Насреддин! Говорят, что Кони Апокалипсиса вечно рыдают? вечно пляшут?..
Он сказал:
— Да!.. да… В огненных зрачках этих Коней уже! допрежь! до срока! заранее! горят будущие домы и все града греха, а их множество, и один из первых — Москва-блудница!..
Да!.. да!.. ай!..
И кони вечно рыдают, вечно пляшут, чтоб смирить в зрачках утопить, утолить слезой на миг этот адов жгучий огонь, от которого слепнут и маются они.
Вот они — Вечноплачущие Вечнопляшущие Кони Апокалипсиса!
В Последние Времена будет много пожаров и дождей.