Земные и небесные странствия поэта
Шрифт:
Но плачет она потому что жалеет кота…
Дервиш посидим почудим поворожим на рухлой скамье ладье листопада…А потом похороним кота…
И плачет она и ей жаль кота и не чует не знает она ничего про себя…
…Дервиш посидим на скамье поплывем на ладье дервиш средь необъятного золотого ботанического сада средь необъятного блаженного всхлипывающего листопада…
А потом похороним золотого кота…
Дервиш прости меня
И мы садимся на скамью на утлый корабль ковчег средь золотого обильного листопада…
И она клонится ко мне но не как дерево от ветра а как дерево от топора…
Айя!..
Ты!..
Аллах!.. Только Ты мне поможешь утешишь меня…
Дервиш прости меня но я не хочу тебе говорить…
Но одна пуля тут… у меня… случайно…
Он не хотел… он неповинен… он не убийца…
Это пуля для кота а вошла в меня…
И чрез кота пули унеслись а чрез меня одна не прошла…
Она там…
Она тут в сокровенных верховьях моих в истоках ног куда глядел с земли кот куда не пришла твоя целомудренная нежная внезапная долгожданная рука…
Там течет неслышный курчавый кровяной ручеек меж девьих моих брегов ног…
Дервиш мне сонно томно…
И от ручья в ногах тепло тепло тепло…
Дервиш дервиш ты берег меня а пуля не сберегла…
И она улыбается:
— Дервиш посидим на золотой скамье ладье в море золотых листьев опадных…
А потом похороним золотого кота…
А потом похороним заметем в золотом листопаде меня…
Только ни в каких глухих золотых листопадах грядущих меня не забывай…
Аллаху Акбар!..
Велик Аллах!.. А человек мал… меньше пули… да?..
И во всем этом мире златопадном мне уже не на кого боле уже уповать…
…В раю шел снег — в аду была весна…
Ад — это облетевший рай…
Глава XLVIII
ВСТРЕЧА В АДУ
Дряхлый дервиш сказал:
— В аду я встретил свою возлюбленную жену Лейли Джилликулль Маструббу Кок Султан Анн.
И у нее на голове была коралловая повязка а в смоляных волосах цветок гиацинт…
И она бросилась ко мне рыдая смиряясь упадая: «Муж мой здесь мы будем вдвоем неудержимо нерасторжимо навек! Никто не разлучит нас — тут нет смерти и разлуки ее…»
И она говорила словно мы были в раю а не в аду…
Но у нее было три зебба — один запретный меж ягодиц другой божий назначенный — в лоне в божьем гнезде а третий запретный в устах…
И она в аду три зебба несла как три жгучие вечножалящие живоогненные стрелы в теле своем…
И это были грешные чужие зеббы
Но она рыдала в аду…
И я простил ее и сказал:
— Жена моя неутешная грешная пойдем со мной…
Но тут ядоносный чадный атомный что ли чернобыльский что ли туман нездешний нашел от долин и болот мглистых повальных и сокрыл ее и голос ее и зеббы тайные на земле а явные в аду…
Тогда я закричал в туман:
— Жена моя! я грешен во сто крат более тебя возлюбленная Лейли Джилликулль Маструбба Кок Султан Анн моя моя моя!..
И мне ли не простить тебя…
Я прощаю тебя…
И тут я услышал навек на прощанье напоследок ее голос который повеял как тот миндальный алычовый персиковый лепесток…
Невинный голосок когда она безвинной невестой нетронутой была:
— Мой муж возлюбленный вечный жених Ходжа Зульфикар!..
Я вечная невеста чистшая твоя…
Ты в тумане не узнал — все три зебба твои…
Я никогда не изменяла тебе мой возлюбленный вечный муж…
Я всегда была верна тебе на земле…
И на миг пришла к тебе из родниковых райских садов…
Чтоб увидеть на миг тебя возлюбленный мой…
И три зебба как грешница адова понесла чтоб ангелы впустили меня в ад и чтоб увидеть тебя мой муж мой родной неистовый Ходжа Зульфикар…
Без тебя мне и рай — ад…
Я была одна кто бежала из рая в ад…
Из-за тебя…
И я не хочу назад!..
…И она рыдала стенала в тумане ада пока не стал непролазной кромешной ночью туман туман туман…
И она ушла…
И она все еще хромала от той страшной затаенной раны…
И немо протягивала мне дивносветящуюся ладонь на которой тускло чадила мерцала та пуля что убила ее неповинную на земле…
И она ушла навек в туман…
И она стала туман…
Господь Господь зачем зачем я пережил тебя?..
Ужель встреча не суждена?..
Я хочу умереть чтоб увидеть тебя…
Глава ХLIХ
СМЕРТЬ
— Дервиш что ты так исхудал исчах в старости своей ведь
нет хвори смертной в теле чутком твоем и все двести сорок во-
семь костей твоих еще крепки и неслышны…
Печально улыбнулся:
— Я хочу чтоб легко было нести меня в саване-кафане моем близком на кладбище-мазар забытый моим дряхлым сокровенным родимым вечнохмельным от вина иль анаши останним редким возлюбленным друзьям моим…