Зеркала
Шрифт:
Развеселившись, он хлопнул Инвари по плечу.
— Вот только добиться от тебя прямого ответа так же трудно, как их опровергнуть… Ты ускользаешь — это признак ума…
— Или глупости, — улыбнулся Инвари, и опустился на одно колено, — Ваше Высочество может рассчитывать на меня!
— Прекрасно! Ты доверяешься мне душой и телом, Один Эвиньонский?
— Несомненно.
— Отныне, ты подчинишься любым моим приказам, даже если они покажутся тебе… странными?
— Даже если они будут противоречить Кодексу чести…
Адамант задумчиво смотрел на склоненную перед ним светловолосую голову.
— Встань, Один. Я принял твою присягу, — медленно сказал он, и когда тот поднялся, заглянул ему в глаза.
— Официальный обряд инициации мы проведем вечером. Сейчас на это нет времени.
Взгляд его упал на Шери, подбирающего осколки.
— Ах ты, идиот! — заорал он, — Неси парадное платье…
Шери уронил с таким трудом подобранные осколки и бросился вон.
— Спускайся вниз, дэльф. Тебя проводят к Ратуше. Я буду позже.
И он захромал к двери, скрытой пологом. Когда он откинул его, Инвари показалось, что яростные желтые глаза глянули на него оттуда, и высокая тень последовала за герцогом. Прямо в ад.
Он устроился в самом углу большого балкона Ратуши, полускрытый гирляндами ярких осенних цветов, которыми к празднику щедро украсили город. Отсюда была видна вся площадь и значительная часть самого балкона, подходы к которому намертво перегородила гвардия Величайшего. Не иначе по его приказу Рекес собственноручно привел и усадил Инвари на его место, шепнув: «Величайший хочет, чтобы ты наблюдал. Больше ничего пока не требуется!».
Герцог еще не появился.
Площадь заполнялась народом, и никто не оказал сопротивления прежде невиданным солдатам, которые заходили в дома, и — малословно и вежливо — приглашали выйти к Ратуше. Люди надевали лучшие свои одежды, и испуганными стайками стекались в центр города.
В первых рядах, хорошо видимых с балкона, в черном прямоугольнике солдат поеживались от тревоги: справа — разноцветная толпа священнослужителей, слева — наиболее уважаемые горожане, в центре — Городской совет из десяти человек, так называемые Отцы города. Последние были бледнее всех — то ли было чего опасаться, то ли обостренный долгими годами управления политический нюх вещал о тревожном. Впрочем, они были правы.
Инвари разглядывал запрокинутые лица. Большинство молча, заворожено смотрели на пустующий балкон, и только некоторые возбужденно переговаривались. Однако и эти разговоры постепенно стихали, и над площадью повисала тишина. Люди все больше жались друг к другу, словно мерзли, старались оказаться подальше от неподвижных черных цепочек, расчертивших площадь четкими, отделенными друг от друга квадратами. Какой-то любопытный мальчишка подобрался к здоровенному воину с алым плюмажем на шлеме и постучал по доспехам. Тот слегка наклонил голову — качнулись алые перья — и заглянул ребенку в глаза. Мальчик обмер, и, лишь когда рыцарь равнодушно отвернулся, закричал и забился, упав на каменную мостовую. Из общей жуткой тишины и бездвижия, к нему бросилась
И в этой тишине все услышали неровный перестук — это стучали высокие подкованные каблуки на сапожках Хромого.
Адамант появился на балконе. Ничто более не напоминало полусумасшедшего неряху, виденного Инвари утром в зале. Адамант был совершенно трезв, спокоен и элегантен. Ванвельта рядом с ним не было. Позади следовал Рекес с мечом наголо, несколько гвардейцев и немногочисленная свита — всех, кроме гвардейцев и Рекеса, Инвари видел впервые.
Адамант положил ладони на балюстраду балкона, и набрал в грудь воздуха.
— Нар-р-р-род мой! — вскричал он, и толпа шарахнулась в стороны — никто не ожидал от тщедушного герцога такого рыка.
Но черные цепочки солдат оставались недвижимы, и люди были вынуждены вновь сбиться в центре образованных ими квадратов.
— Сегодня мы впервые отпразднуем Чудесное спасение Ильри! Многие из вас задаются вопросом — от чего спасать нашу, с виду благополучную родину? — продолжал Адамант, — Я отвечу! Страшные дела творятся в королевстве! Без сильной власти некогда великая страна превращается в лакомый кусок для наших соседей. Многочисленные бедствия, павшие на наши головы за последние десять лет, многих навели на мысль, что Боги гневаются на нас. Я ощущал то же наравне с вами!
Герцог сделал паузу, оглядывая толпу. Там испуганно переглядывались — люди, и правда, думали так. Вот только тайные кривотолки называли виновного.
— И я знаю — кто виноват! — будто подслушав их мысли, вскричал Адамант, — И я назову вам этого человека, от которого Боги отвернулись за его слабость, и за неуверенность которого карают теперь нашу благословенную прежде землю! Хотите ли вы слышать его имя???
Несколько секунд царило пораженное молчание.
— Да! — вскричал кто-то, — Назови его, Правитель!
— Да! Да! — поддержали из толпы.
«Да!» неслось отовсюду. Кричали, сбрасывая напряжение, кричали, по давней человеческой привычке ища виноватого…
Инвари увидел, как легкая усмешка скользнула по губам герцога.
— Все ли хотят этого? — вкрадчиво осведомился он.
— Да! Да! Да! — бесновалась внизу толпа.
Адамант поднял руку. Инвари с удивлением отметил, что, несмотря на изломанную фигуру, герцог более не кажется тщедушным.
Толпа смолкла, повинуясь взмаху его руки.
— Сейчас я покажу вам истинного виновника ваших бед…, - пробормотал Адамант.
И внезапно сорвал с себя черный бархатный камзол, с орденом регента на груди, оставшись в белой рубашке, и взмахнул им над потрясенной толпой. Теперь его фигура ярко выделялась среди одетых во все черное спутников.
— Вот он! — взревел герцог, швыряя орден к ногам изумленных Отцов города. — Я — этот человек! Я — виновен во всех ваших бедах! Немощный слабый червь, принц Адамант, герцог Ильританский и регент Ильрийского королевства!.. Это я в течение долгих десяти лет не мог найти в себе силы принять, наконец, решение, которое могло бы спасти мою несчастную страну и мой народ от гнева Богов!!!