Зеркала
Шрифт:
— Да не делал я ему ничего, клянусь, — оправдывался тот. — Ну, ударил для профилактики, когда вырываться начал. Но не я порезал его, не я! А синяки не успели бы появиться за такое короткое время!
— Слава, что за чепуху ты мелешь?
— Не верите — спросите Букера, да я минуты с ним не пробыл! Букер всё время за дверью стоял!
Ресторатор ударил его под дых. Гнойный согнулся и упал на колени. Скалясь, он снизу вверх смотрел на воспитателя первой старшей, на человека, который всем воспитанникам дома был единственно опасным врагом, потому что был сильным и непреклонным,
— Сядь, — огрызнулся Рестор. — Не можете вы людей равных себе по силе жертвами выбирать?
Рестор был злым. А злой Рестор — один из самых опасных врагов Дома, желал он блага ему при этом или не желал. Это все знали. Попадаться под руку тут кому угодно можно было, но только от воспитателя первой старшей — этого зловредного лысого дядьки — можно было огрести так, как ни от кого в Доме. Его, в общем-то, и не звал никто. Просто Гнойный на мгновение забыл, что почти всё свободное время Генерал и Рестор проводят вместе.
Когда пришёл Генерал, выглядел он ни на йоту не спокойнее. На Гнойного смотрел с упрёком и едва ли не с презрением, которое если и хотел скрыть, то не очень-то и пытался.
— Сидите тихо, — сказал он. — Буду звонить Гевиксману, пусть сам решает, что с тобой делать.
В гробовой тишине он набрал номер. Рестор не сводил с Гнойного испепеляющего взгляда. Тот хотел сказать ему что-нибудь язвительное, но Генерал уловил его намерение.
— Умолкни, — отрезал он. Генерал перевёл разговор в режим громкой связи.
— Здравствуйте, это Денис, — представился он. — Я по поводу новенького. Скажите, у него… По всему телу гематомы. Живого места буквально нет. Почему вы об этом не предупредили?
Было похоже, что звонок Директора вытащил из кровати. К тому же, ночью разговаривать на такие темы не каждый захочет, но Директор не был бы Директором, проигнорируй он это. К тому же, когда подключился Рестор, который сказал, что ему тоже не терпится обо всём узнать.
Гнойный сидел тише воды, ненавидел всё вокруг и слушал вместе с остальными, что говорил Директор. У мальчишки были проблемы в семье. Его избивал отец. Парень Директору приходился каким-то дальним родственником, поэтому и устроить его сюда в последний год удалось. А скандал раздувать не стали. Обращались к врачам, но не в полицию.
Гнойный вспомнил всё, о чём говорила Хима. «Состоит на учёте в дурке. — Из-за попыток суицида, видимо. — Несколько месяцев назад его изнасиловали».
— Почему ты спрашиваешь? Что-то произошло? — поинтересовался Директор.
Генерал ничего скрывать не стал. Не скрыл он и неохоту в своём голосе, с которой произнёс каждое слово.
— Он пытался порезать себе вены. К счастью, Слава с ребятами вовремя его остановили. И это не первая его попытка суицида.
— Вот как. Вы будьте уж с ним помягче. Завтра, как приеду, попробую с ним поговорить.
Генерал прервал звонок. Он убрал телефон в карман и в комнате воцарилось напряжённое молчание.
—
— Спасибо, что помог, — сухо произнёс Генерал. — А теперь иди спать и успокой остальных.
Гнойный молча подорвался с места и вылетел из комнаты, громко хлопнув дверью.
Он ненавидел Генерала. Он опасался Рестора. Старуха был прикольным и работу свою спустя рукава делал, поэтому его любили в основном — он закрыть глаза на многое мог. С последними двумя было всё понятно: просты и пусты до безобразия. Но только не воспитатель второй старшей.
С тем, что Генерал его ни во что не ставил, Гнойный давно смирился. Противно было вспоминать, как первое время он считал, что у него с этим человеком было что-то общее, как он симпатию к нему испытывал и тянулся даже. Бред. Он как тогда не верил в него, так и сейчас продолжает настойчиво игнорировать. А ведь он всё знает. Ему известно больше, чем каждому воспитаннику в Доме! Он на своём веку несколько выпусков пережил. Досада и ярость вгрызлись в нутро и поделать ничего с ними было нельзя.
Гнойный шёл по коридору, не различая дороги. Отсюда до спален было рукой подать, поворот всего один сделать, но сегодня стены были бесконечно высокими и бесконечно длинными. Отозвались, потревоженные вмешательством. Это немного успокоило и отрезвило очернённые мысли. Гнойный же вовремя Рикки остановил. Почему тогда?.. Не складывалось что-то. С этой стороны нельзя было соскочить. Правило лишь в одном направлении работало.
Кто-то другой сошёл? Что-то странное произошло в стенах Дома этой ночью. Нет, своими действиями Гнойный не мог никому навредить. Лёгкое головокружение привело его в себя. Парень взглянул в отражения окон. В коридоре медленно и неторопливо проявился ещё один силуэт.
— Я ведь… правильно поступил? — спросил Гнойный.
— Ты молодец. — Фаллен подошёл к нему и остановился рядом. — Ты прав, — он кивнул. — Никому не приходится просто. Но не забывай, кому здесь пришлось тяжелее всех.
Фаллен исчез, когда в коридоре показались фигуры других людей. Букер и Замай подбежали к Гнойному, взъерошенные и перепуганные, как никогда.
— Эй, ты как?
— Мы думали, тебя убьют, — честно признались они. Замай протянул чистую футболку.
— Я тоже так думал, — сказал Гнойный, одеваясь. — Чёрт, жуть как холодно сегодня.
Он повёл плечами. Да, холодно и неуютно. Он, хозяин Дома, не должен был чувствовать это, находясь здесь. Что-то переменилось в Доме этой ночью, понял Гнойный. И это нашло отражение в нём самом. Нужно было у Фаллена спросить. Хотя если бы это было по-настоящему важно, он бы и сам рассказал. Вот только его след простыл, и стоя в коридоре, Гнойный не чувствовал и не видел никого с той стороны.
— Пошли спать, — заключил Букер, — много дерьма для одного дня случилось.
У дверей спальни они остановились, чтобы поднять головы вверх и посмотреть на стены и потолок. Давно такого не было, чтобы надписи забирались настолько высоко. Замай и Букер посветили фонариками наверх.