Зеркала
Шрифт:
В первых числах июля погода испортилась. Зачастили дожди. Они барабанили в окна и мешали заснуть. Старуха и Рестор разгоняли детей по комнатам. Летом, когда во время отбоя на улице не успевало темнеть, делать это было проблематично.
— Слышал, ты ищешь Фаллена. — Хитрый голос раздался совсем рядом. Слава обернулся. За его спиной стоял Джубили с его неизменно противной миной. Он улыбался гадко и явно готовил какую-то подставу.
— Я знаю, где его можно найти.
***
— Все на своих местах?
Стоило Генералу заглянуть в комнату, как мальчики попрятались с головой под одеяла. В полумраке спальни, свет в которую
— Славы нет! — крикнул кто-то, вызывая новую волну сдавленного хохота.
— В смысле Славы нет? — переспросил Генерал.
— Ну ты как там, долго ещё? — из-за его спины выглянул Рестор, который был точно не в духе, но явно в предвкушении отличной ночки.
И тотчас же все в комнате в мгновение стихли.
— Так, не понял. — Воспитатель первой старшей бегло осмотрел все кровати. — А ещё один где?
Гробовую тишину разбил рокочущий ливень, порывом ветра хлестнувший в окна.
— Так, я не понял! — ударив кулаком о стену, громко крикнул Ресторатор.
— На кладбище, — пискнули с другого конца комнаты.
— Чего?
Воспитатели переглянулись и Генерал готов был поклясться, что никогда ещё не видел, чтобы выражение лица Рестора сменялось с такой скоростью. Тот широким шагом подошёл к кровати Джубили и, скинув одеяло, вздёрнул мальчика.
— Ещё раз, — прошипел он. — Что ты сейчас сказал?
***
Накрываясь от разошедшегося дождя старой курткой, которая была ему велика, Слава пробрался через дыру в заборе за сараем. Отодвинул доски, сваленные в кучу, и прополз по грязной сырой земле, перепачкавшись с головы до ног. Но эту границу между Домом и миром снаружи он всё-таки преодолел. Сделать это, как оказалось, было не так сложно.
Джуб не соврал. И хоть Слава до последнего сомневался в его словах, этот трус, так или иначе, наводку дал верную. А дальше всё оставалось на совести Славы. Может быть, всё это было лишено смысла с самого начала, но теперь уже останавливаться было поздно. Из-за дождя и провальной темноты, облепившей всё вокруг, дорога различалась плохо. Но Джуб сказал идти по ней, и Слава должен был идти по ней. Он стукнул фонариком о широкий ствол дерева и свет заморгал неохотно. Дрожащий ломаный луч осветил дорогу впереди, открывая собой какую-то пару метров, но рассчитывать на другое не приходилось. Слава нырнул в кусты, не сводя взгляда с еле заметной тропинки.
Она петляла между гигантами-деревьями, которые возвысились над мальчиком. Их листья дрожали на ветру. Самые сильные его порывы колотили ветки о соседние стволы, едва не поднимая самого Славу в воздух. Он старался держаться, проклиная себя, что пошёл не в лучший для этого день. Но страшно ему почему-то не было.
Крупные капли падали на землю, месили грязь под ногами, смешивая и без того одинаково чёрные краски ночи. Тёмно-зелёные кроны деревьев, коричневая земля и тёмно-синее небо были черны до безобразия. Ряд размывающихся жёлтых огней дрожал впереди. Слава погасил фонарик, ускоряя шаг, и выбежал на свет. На окраину старого кладбища.
«Кто додумался рядом с таким местом Дом строить?» — вместо того, чтобы испугаться, подумал мальчик. Он шёл между неухоженных могил и вертел головой по сторонам. На него отовсюду взирали лица с гравировок на мраморе и с фотографий, странные имена, цифры двумя ровными рядами. Миновав их, Слава подошёл к ограде, перелез через неё
Дождь лил как из ведра и своим шумом заглушал даже мысли. Ровный ряд жёлтых огней, фонарями выросших по ограде, дрожал в мутной пелене летнего ливня. Среди них выделялось белое мерцание, непривычное, холодное. Слава побежал на этот свет и оказался у приземистой сторожки. Дверь в неё была приоткрыта и Слава, долго не раздумывая, заглянул внутрь.
Там, сгорбившись, за столом сидел человек.
— Здравствуйте! — поминая о вежливости (а то ведь и прогнать мог), поздоровался мальчик. — Скажите, а здесь есть человек по имени «Фаллен»?
— Чего? — промычал мужчина. Сторож, в стельку пьяный, поднял красное и опухшее лицо со стола.
— Человек по имени «Фаллен», — повторил Слава. — Мне сказали, я могу его здесь найти.
— А ну… Брысь пошла! — Сторож встрепенулся, закричал и кинул в мальчика пустой гранёный стакан. Слава едва успел захлопнуть дверь перед своим носом. Шагнув назад, он снова выпал под дождь, который уронил его на землю. Маленький потухший фонарик откатился в сторону.
Вода продолжала лить с неба, ко всему безразличная, и Слава сжал зубы от досады. Надувшись, он поднялся, отбросил фонарик в кусты и зашагал прочь. Выходит, помощь от кого-то — это не то, на что он мог здесь рассчитывать. Неужели порядки Дома распространяются и на земли в округе? Странное чувство возникло в его груди. Это место было связано с Домом. Слава обернулся: он был там, за его спиной. В этой непроглядной темноте он его не видел, а чувствовал. Дом горел огнями, спокойный, не торопился отойти ко сну и замер словно, чего-то терпеливо выжидая. «Джуб придурок, — подумал Слава. — Если знал, почему нормально не мог рассказать?» От обиды его губы задрожали.
Хлопушками взрываясь в ночном воздухе, сыром и холодном, на тысячи осколков разлетелись окружившее кладбище жёлтые огни. Со звоном стекляшки падали на землю, погружая ночь в полнейший мрак. Все, кроме одного. Лишь один фонарь остался светить, тусклым светом, дрожащим, неровным, озаряя небольшой участок вдали. Слава поспешил направиться к нему.
Его глазам предстала свежая могила. С даты, на ней указанной, и полугода не прошло. Памятник был дешёвым, новым, искусственные цветы ни развалиться, ни растрепаться не успели. Они были воткнуты в землю под камнем и мокли, склоняя неестественного цвета лепестки к земле. Человека, похороненного здесь, звали Ваня Светло — это Слава смог прочитать в дрожащем угасающем свету. Но это имя не имело смысла, потому что поверх символов на камне кто-то нацарапал «FALLEN». Кто-то провёл чем-то острым, глубоко вонзая в неподатливый материал правильные слова. Слава немного знал английские буквы.
Он перелез через ограду и подобрался к могиле, потянулся дрожащей рукой к памятнику и, восторженно шепча, легко коснулся его.
— Я тебя нашёл! Фаллен — это ты!
Порыв ветра метнул капли дождя ему в лицо, закружил их водоворотом и стих быстро, смывая проливной стеной, ставшей едва ли не привычной, своё присутствие. В стеклянном потоке, лившемся с неба, мелькнула человеческая фигура. Это был взрослый мальчик. Он кивнул, растянул улыбку до ушей и нацепил на нос большие очки с тёмными стёклами. А потом прошептал что-то одними губами.