Зеркало для двоих
Шрифт:
— Добрый вечер. Что будете заказывать? — пухленькая официантка, радушно улыбаясь, наклонилась к Юльке и протянула ей папку меню. Та немного помедлила.
— Знаете, я скорее всего пересяду за другой столик…
Девушка в фартучке виновато улыбнулась. Других свободных столиков в «Охотничьем приюте» не было.
— Вас чем-то не устраивает это место? Может быть, слишком жарко из-за близости к камину? Я могу включить для вас мини-вентилятор. Он работает совершенно бесшумно и ничем вам не помешает…
— Дело не в этом. Меня ждут.
Официантка удивленно приподняла брови, оглядывая
— Юля, — он махнул рукой, выйдя из-за решетки, — извините, пожалуйста, что сразу вас не заметил. Задумался… Идите скорее сюда.
— Заказывать что-нибудь будете? — снова поинтересовалась девушка, без особого, впрочем, энтузиазма в голосе. Ее явно и глубоко огорчил тот факт, что к симпатичному клиенту, так похожему на знаменитого актера, подсела женщина.
— Да, два жаркого из оленины, пожалуйста, два салата «Осенний», икры и бутылочку коньяка… Кстати, ты пьешь коньяк? — спросил Сергей, повернувшись к Юльке, которая в это время, тщательно расправляя широкую юбку, усаживалась за столик. И она, ошарашенная то ли этим внезапным переходом на «ты», то ли самим вопросом, как-то автоматически ответила «да».
Заказ принесли очень быстро. Жаркое пахло так восхитительно, что рот мгновенно наполнялся слюной. Юля отвела взгляд от тарелки и незаметно сглотнула. Приступать к трапезе до начала делового разговора показалось ей неприличным. Сергей же не спешил. Спокойно и неторопливо наполнив рюмки ароматным, светящимся изнутри коньяком, он поставил локти на стол и опустил небритый подбородок на сцепленные пальцы.
— Итак, Юля, ты все еще не передумала устраивать спектакль?
— Нет, — она пожала плечами. — Я ведь уже говорила, для меня это очень важно.
— Ну, и хорошо, — неожиданно легко согласился он, — тогда давай выпьем за успех нашего предприятия.
Коньяк оказался непредвиденно крепким. Точнее, теоретически Юлька понимала, что это отнюдь не пепси-кола, и поэтому сделала совсем небольшой глоток. Но, видимо, за время жизни с Юркой ее организм настолько привык к мозельским винам и шампанскому, что теперь просто не выдержал. Она судорожно вдохнула и закашлялась, пытаясь не закрывать глаза, мгновенно наполнившиеся нечаянными слезами. Зеркальца под рукой не было, а перспектива остаться с потеками туши на лице казалась ей весьма неприятной. Поэтому Юлька боролась с собой из последних сил. Веки ее натужно трепетали, и слезы дрожали между ресницами, как прозрачное полузастывшее желе. Сергей деликатно подождал, пока она придет в норму.
— Может быть, тебе заказать чего-нибудь полегче?
— Нет, не нужно, это я случайно поперхнулась.
— Ты уверена?.. Ну, тогда поговорим о деле. Чего ты конкретно хочешь от «Сергея Селезнева»?
Юлька еще раз прокашлялась, прочищая горло.
— Я хочу, чтобы вы… или ты? — она подняла на Сергея вопросительный взгляд.
— Лучше «ты». Продолжай!
— Я хочу, чтобы ты встретил меня в половине седьмого вечера у центрального входа нашего банка. В это время экономический отдел заканчивает свою работу, и все наши дамы начинают разбредаться по домам. Мы постоим возле ступеней, пока не появится Галина Черемисина,
— Почему именно к такси? — поинтересовался Палаткин, подцепляя на вилку салат и не заостряя внимание на слове «обнимешь».
— Ну, например, потому, что твоя машина в ремонте.
— А почему она должна быть в ремонте?
— Хотя бы потому, что мне неоткуда взять автомобиль для пущего правдоподобия! — Юля, неожиданно для себя самой, начала злиться. «Успокойся, дурочка, — промелькнула в ее голове весьма здравая мысль, — этот человек по доброте душевной согласился тебе помочь, а ты еще и выпендриваешься? Сиди тихо, как мышь, и улыбайся, как китайский болванчик!»
— Но автомобиль есть у меня. Вполне приличный джип. Или нужна какая-то конкретная модель?
— Да нет, конечно, джип подойдет. Спасибо тебе большое…
Странно, но злость не проходила. Юлька низко опустила голову, чтобы не привлекать внимания к своим нервно подрагивающим губам и раздувающимся ноздрям.
— Только благодарить меня не надо, — глуховатый голос Сергея показался ей каким-то странным. Словно говорил не он, а совершенно другой человек, удачно имитирующий его интонации, но наделенный иным характером и иным отношением к произносимым словам. — Ты ведь начнешь ненавидеть меня, если внушишь себе, что слишком многим мне обязана. А неприязнь — плохая основа для делового союза. Ты ведь и так переносишь на меня свое неприятие Селезнева, я прав?
— Прав, — коротко бросила Юля и только после этого подняла голову. — Хотя самое интересное, что и Селезнев не заслужил этой неприязни. Он где-то живет себе спокойно в собственной квартире и знать не знает, что какая-то девица пользуется без зазрения совести его именем для создания дурацкой сказочки. Он может быть сколь угодно глупым, фальшивым, напыщенным, но это по большому счету не дает мне права придумывать для него другую жизнь и выдавать эту выдумку за чистую монету.
— Это что, сеанс саморазоблачения?
— Не знаю, — она отложила вилку на край тарелки и провела дрожащими пальцами по лбу. — Просто ты сидишь так близко, и у тебя его лицо… В общем, мне становится страшно. Такое чувство, что он твоими ушами слышит все то, что я сейчас здесь говорю.
— Это ничего, это пройдет… У меня раньше было чувство, что он и смотрит моими глазами. А самое странное, что прохожие на улицах, такие же вот посетители в кафе и ресторанах, — Сергей кивнул на решетку, — да и женщины… Молодые, красивые! В общем, все они заглядывают мне в лицо только для того, чтобы встретить взгляд Барса, капитана Истомина, Корсиканца… Кого там еще играл этот твой Селезнев?..
— И ты не испытываешь к нему неприязни? Ведь он невольно, конечно, но все же испортил тебе жизнь. Ты — сильный, красивый, а вынужден оставаться лишь тенью, лишь копией Его Великого! Неужели ты способен на всепрощение?
Сергей пожал плечами и снова наполнил рюмки.
— Винить надо не его, а себя. Парень сумел добиться чего-то в жизни, он честно выполняет свою работу, и если его тупоголовые Барсы и Меченые сумели затмить и лишить смысла все то, что люблю и хочу делать я, значит, я делаю это недостаточно хорошо…