Зеркало души
Шрифт:
Его черные глаза широко раскрылись, не найдя побоев на щеке. Они долго бегали по моему лицу ища хоть какую-то царапину, какое-нибудь пятнышко, но лицо мое было чище совести священника. Его бледные губы приоткрылись от недоумения, спина вжалась в диван. Я не спеша обернулся к нему через плечо, чем вконец расстроил его нервишки. Он жестом попросил задвинуть шторы, что и выполнили, а девчонка тем временем уже опускалась под стол.
«Она проститутка. Ее не собираются убивать»
И без тебя понял.
Мне пришлось ждать бармена около пяти
Посреди зала застыл крупный мафиозо. Он уставился на меня таким удивленным взглядом, что мне стало не по себе. Раскинул руки, и неожиданно так быстро и резко свел ладони, что хлопок разнесся по всему бару, никто, правда, не обратил на него внимания. Он быстрым шагом приближался ко мне с открытым ртом на широком полном лице.
– Господи! Ты ли это? – Он нелепо переставлял ноги как-то вбок. Огромный живот немного мешал ему передвигаться.
– Можно просто Кит. Или забыл мое имя?
– Как я мог! Боже! – Он раскланивался во все стороны передо мной. – Господи, сколько же я не видел тебя!
– А ты… – я осмотрел его с головы до пят, – поширинел.
– Ха-ха-ха! – Он хлопнул по столу. Его лицо было мокрым от пота. Я бы не сказал, что внутри душно или жарко. И его всего подергивало, как от холода. – Я разожрался в этом городе так, что пора зашивать рот.
– И как давно ты тут ошиваешься?
– После того, как отсидел, сразу смотал удочки. Неуловимый Гэби Джанко теперь мирный житель. Сравнительно, ха-ха!
Джанко похлопал меня по плечу, заказал себе «как обычно». Как бы ни старался, я не мог вспомнить в нем того тощего двадцатипятилетнего парня, которого вытаскивал из горящего заброшенного особняка в Садовом районе Нового Орлеана. Три подбородка, красные щеки, лоснящаяся от жира кожа. Залитые бриолином волосы зачесаны по моде. Заплывшие глаза-пуговки, горящие расчетливым блеском. Дорогой костюм еле застегнут на животе. Золотые часы и перстень на безымянном пальце правой руки благородно сверкали.
– Ты не изменился, – заговорил Джанко, – хотя тебе должно быть столько же, сколько и мне, сорок. Выглядишь… как прошлое. Только с синяками под глазами.
– Прошлое, которое неприятно вспоминать?
– Прошло пятнадцать лет, а эти картины снятся мне по ночам до сих пор, – скривился Гэби. – Огонь плавит мою кожу, вонючий дым душит меня, путает в этом треклятом особняке. Все бросают меня: Катарина сматывается с деньгами, Джонни просто спасает свою шкуру. Я чувствовал пожар глазами, он поджаривал их как зефир, к-ка-ак зерно готовое вот-вот лопнуть ко всем чертям. Я клянусь тебе, такого я не пожелал бы и заклятому врагу. Сгорать заживо… бр-р! Дым, черный едкий дым повсюду, весь мир затянул, кажется уже нет спасения, и я готов принять смерть, ложусь на пол, заливаюсь слезами, обмякаю. И тут из дыма выходит ангел. – Ладонь, укушенная огнем, дрожала на бокале с виски. – Спасибо, Кит. Я безмерно тебе благодарен, ты знаешь.
– От твоих подарков у меня квартира ломится. Прекращай их слать.
Уже четырнадцать лет тринадцатого августа и пятнадцатого октября под дверью моей квартиры из ниоткуда появлялась коробка, перевязанная шелковой черной лентой. Первые разы это были мелкие презенты – дорогой одеколон и высококачественный костюм, который я как раз привез с собой для «официального» случая.
Я не надевал его на палец, но всегда носил с собой во внутреннем кармане пальто. Он и сейчас был со мной.
– Ни за что! – Одним глотком Джанко осушил стакан. – Я уже договорился, даже после моей смерти туда будут время от времени что-то отправлять. Конечно, только достойное тебя. – Он порывисто сжал меня за руку. Я поспешил освободить свою ладонь. – Я обязан тебе жизнью, тварь ты неблагодарная.
– Я спас тебя чтобы посадить, не путай.
– И?! – Джанко склонил голову. – Я где сейчас нахожусь?
Одно из немногочисленных дел, не связанных с расчлененкой, за которые мне приходилось браться, были ловля мафии и никчемных бандитов, возомнившими себя королями мира, среди которых фигурировала вышеупомянутая троица. Катарина, Джонни и Неуловимый Гэби Джанко (он сам дал себе такое прозвище) промышляли воровством, мошенничеством, и одним случайным убийством при грабеже. Джонни и Гэби состояли в банде Черной руки, были солдатами, пока взбалмошная Катарина, дочка одного из капитанов не вскружила им двоим головы. Троице вздумалось отколоться от Черной руки и создать свою преступную семью.
Прихватили деньжат и сбежали в Нью-Йорк на шесть месяцев. Их, на самом деле, никто не искал особо. Может, Катарина так всех достала, что Черная рука вздохнула с облегчением лишившись ее?
Прокутив все деньги, они вернулись строить имя в Новом Орлеане, попутно перестреливаясь с членами банды Черной руки. По городу прокатилась серия ограблений небольших магазинов и полиция начала работать, но я, уже носивший звание детектива в двадцать пять лет, искал владельца руки, найденной около джаз-бара. Мы на пару с Лаво в моей голове занимались этим пустяком, и как только троица застрелила офицера полиции, меня в ту же секунду добровольно-принудительно перебросили на новое дело. Было приказано найти их.
Мари Лаво нравилось ловить мафию больше, чем кому-либо. Не успел я появиться на месте преступления и осмотреть тело, как она затрещала в голове, высказывая грехи каждого и указала где прячутся горе-бандиты. Их базой стал недавно заброшенный особняк в Садовом районе.
Высказывать ее слова кому-то не было смысла. Невозможно посмотреть на труп и узнать все об убийцах. В такое развитие событий копы Нового Орлеана не верили, не верили ни одному моему слову, пока я не приносил им дрожащего и готового сознаться в содеянном убийцу. Все, кроме Итана Лоуренса.