Зеркало души
Шрифт:
Мафиозо рассмеялся:
– Какие борзые.
– Захлопнись, скотина.
Я наконец вышел из оцепенения. Прикоснулся к опухшей скуле, к которой приложилась труба. Зубы на месте, кожа была надорвана, из раны сочилась кровь. Следом, потекло из носа.
– К черту ваши самогоны. – Тыльной стороной ладони я прикрыл кровавый водопад, чтобы не запачкать рубашку. – Я здесь, чтобы изуродованные женские тела больше не валялись на улицах у всех на виду, а за это еще получаю по голове.
Труба опустилась. Мафиозо бесстрастно рассматривал
– Вон. Когда найдете это ублюдка, подвесьте его за крюки, и вспорите брюхо. Так он хотя бы приблизится к искуплению греха за убийство моей сестры.
Я осторожно вынул револьвер из рук Джереми.
– Первая жертва?
– Живо! Пока я не передумал.
Сделав два шага к дверям, я развернулся. Нацелил револьвер на один из четырех самогонных аппаратов.
– Если увижу хоть одного таракана рядом со мной или с ним, эта пуля рассечет головы.
Никто не имеет право со мной обходиться таким образом, а мафия тем более. Пуля проделала дыру в баке одного из аппаратов, из которого тут же потек спирт. Он причинил ущерб мне, а я ему. Мафиозо даже не дрогнул и не повернулся в мою сторону.
Мое пальто валялось на грязном асфальте посреди строительного мусора. Я отряхнул его и водрузил себе на плечи.
– Что ты вытворяешь? – Я преградил путь Джереми. Если бы мог, от души поколотил бы его за этот поступок. – Я не приветствую жертвоприношения, особенно за меня. Не подумал о тех, кого ты там любишь? О Монике? Только посмей еще раз выкинуть такой фортель. Не заставляй меня силой влюблять тебя в самое дорогое, что у тебя есть.
На мне завис пристальный, наполненный ужаса взгляд. Джереми не слушал меня. Его проглотил страх.
– В чем дело?
– У вас кровь черная… – кадык Джереми заходил верх-вниз. Опустил взгляд на мои запястья. Увидел вместо голубых ниток серые.
– Да. Это не заразно.
– Вам нужно в больницу, – обеспокоился он. – Как возможно… жить…
– Как видишь. Это не мешает мне функционировать. В отель.
Пока я оттирался в машине, мой белый платок превратился в серый с черными сгустками вместо крапинок. Кровь быстро загустела и только еще больше размазалась по всему лицу, скрывая собой серый синяк на скуле. А эти черные синяки под глазами. Я будто вышел из шахты.
А я и забыл, каково лицезреть свою же кровь. Забыл, почему работал один.
Какого черта?
«Всему свое время. Мне за тебя дела решать?»
Раньше тебе это нравилось.
Руки Джереми тряслись на руле. Нет, его всего трясло.
– В моей крови много железа, поэтому она и черная, – я предпринял попытку успокоить его небольшой ложью, пока мы не разбились тут к чертям собачим. Думал, он из-за меня так разнервничался.
– Я как мог старался не выдать жуткого волнения, – затараторил
У него начиналась истерика. Он захлебывался в своих словах, нижние зубы стучали об верхние. Я выхватил управление и еле как остановил «понтиак» у мясной лавки под названием «Мясо Маргарет». Чудовищно.
– Простите, это негативные мысли. Вечно они в голове. – Его мутный взгляд забегал по салону. – Сейчас я веду себя неподобающим образом, я понимаю, вы должно быть разочарованы во мне, как и все.
– Джереми. – Я ткнул его в плечо кончиком пальца. – Все живы. Ты и я. Чувствуешь?
– Да! но если бы!
– Этого не произошло.
Через три минуты его руки перестали трястись. В глазах проступил блеск. За все это время я язык натер словами «все живы», а монотонность собственного голоса чуть ли не усыпила меня же.
– Я и правда тряпка. И чего так разнервничался.
– Привыкнешь.
– И зачем вы расстреляли ту бочку? Не боитесь, что нам сядут на хвост?
– Я отомстил. Остальное не волнует.
Из лавки вышли две женщины, весело крича вслед: «Спасибо, Барри!» мяснику и по совместительству продавцу за прилавком, здоровенному мужику лет тридцати, с густой бородой. Белый китель держался на Божьем слове, дабы не разойтись по швам от внушительной массы. Я отметил про себя, что с его лба не упало бы и капли пота, отруби он ногу.
– Как думаете он может быть убийцей? – спросил Джереми, внимательно наблюдая за мясником.
А я наблюдал за другой картиной. Осунувшийся мужчина с землистого цвета лицом, натянутым на череп, пересчитывал мелочь в руке. Его ноги вдруг подкосились, и он вывалил центовики прямо на прилавок. Я опустил стекло. Барри терпеливо собрал монеты, пересчитал. Что-то сказал ему, отчего мужчина задрожал. Барри с виноватым видом развел руками.
– Да мы в одном шаге чтоб сожрать нашу кошку! – Расслышал я задыхающийся голос. – Ты же знаешь у меня трое… как, чем их кормить?! Работы нет, денег нет. Где их брать! Я строил этот город, эту страну! Великие Соединенные Штаты, мать его. И чем они мне отплатили?!
Он впился ногтями за прилавок. Барри понимающе кивал каждому его слову, не зная куда спрятать глаза. Куда спрятать себя.
– Да ты хоть знаешь на что собиралась идти моя жена ради этих грошей?! Слава Богу, я остановил ее! Хотя, есть ли Бог на самом деле, раз допускает подобное?!
Из белого конверта я достал первые две банкноты достоинством в двадцать долларов каждая, всучил Джереми и указал на живой труп. Не выходить же мне в таком виде. Джереми выпорхнул из машины, вложил в руку мужчине несчастные бумажонки.