Зеркало миров
Шрифт:
Гомон собравшихся Коэрли снова изменился, на этот раз на полный надежды вой. Он был так же неприятен для человеческих ушей, как и угрожающее рычание.
Тадаи уже нанял Коэрли из крепостей, которые сдались ранее. Они и клерки-люди, с которыми они работали, отчаянно пытались выучить язык друг друга, но в настоящее время только Гаррик мог ясно обращаться к людям-кошкам и понимать их. Это был последний подарок от друга, нестареющей кристаллической Птицы, за мгновение до Изменения; и он достался Гаррику одному.
Пастырь знал, что привести людей-кошек
— Да, парень, но в качестве разведчиков и стрелков в армии... — задумчиво сказал Карус. Изображение короля уперлось кулаками в тазовые кости и открыто рассмеялось. — Никогда не было людей, которые могли бы сравниться с ними в этом. Может быть, твоя леди Теноктрис права.
— Коэрли, вы слышали мои приказы, — сказал Гаррик. — В ближайшие дни будут приняты дополнительные указы, но не из-за моей прихоти, а потому, что они необходимы. Люди и Коэрли должны вместе противостоять опасностям, которые в противном случае уничтожат нас всех. Помните об этом!
Гаррик приготовился сойти с камня. Он сказал правду, когда сказал, что не думал, что люди-кошки нападут на него и его спутников… но звук, запах и вид тысяч разъяренных воинов, прижавшихся друг к другу, заставили бы и скалу почувствовать себя неуютно.
— Или мертвеца... — добавил призрак Каруса, улыбаясь как от знания, так и от юмора.
— Предводитель Зверей! — обратился Старейшина, стоявший слева от Гаррика. Когда-то его мех был бежевым, но с возрастом большая его часть осыпалась; кожа под ним была липко-белой, как у саламандры в глубокой пещере. — Я Кигер. Элфас говорит за меня и за всех, потому что он Избранный, но могу я задать тебе вопрос?
— Говори, Кигер, — ответил Гаррик, глядя на Корла сверху вниз.
Кигер не поднялся, возможно, понимая, что это еще больше подчеркнуло бы массивность высокого человека в доспехах. — Вы говорите о справедливости и всеобщем благе, — сказал Кигер. — Но скажи мне, животное: имеешь ли ты какое-либо право диктовать Коэрли, кроме того, что дают тебе сталь и огонь?
— Через тысячу лет у них, возможно, будет достаточно дисциплины, чтобы противостоять армии людей с палками и сетями, — фыркнул Карус. — Может быть, через тысячу лет, не меньше.
Гаррик вытащил свой длинный кавалерийский меч и высоко поднял его; украшенное узором лезвие заплясало на солнце, как извивающаяся змея. — Ты хочешь склониться перед завоевателем, а не работать с союзником, Кигер? — спросил он. — Да будет так! А Кигер?
Древний человек-кошка уставился на него снизу вверх, скривив губы.
— Никогда не сомневайся, что если Коэрли нарушат свою клятву, к ним придут люди для завоеваний, — сказал Гаррик. — И у этих завоевателей
— Гаррик и Королевство! — крикнул Уолдрон, выхватывая свой меч и поднимая его над головой. — Гаррик и Королевство! — закричали Кровавые Орлы, ударяя копьями о бронзовые выступы своих щитов. — Гаррик и Королевство!
Гаррик спустился вниз. — Лорд Аттапер, — сказал он, приблизив губы к ушной раковине командира стражи. — Выводите нас!
Собравшиеся воины Коэрли стояли в угрюмом молчании, но никто не возражал, когда человеческая делегация, топая и разбрызгивая грязь, прокладывала себе путь по грязи единственного города людей-кошек. Гаррик вложил свой меч в ножны, выходя с Поля Сбора, но Кровавые Орлы продолжали ликовать и бряцать оружием всю дорогу до ворот.
***
— Большой парень, не так ли? — сказал Карпос, выпрямляясь и прислоняясь к пилястре. Он не натягивал лук, но широкое острие его стрелы было направлено в позвоночник человека, лежащего на полу.
— Да, он крупный, — едко отозвалась Илна, опускаясь на колени рядом с незнакомцем.
Хотя в тоне Карпоса не было ничего откровенно угрожающего, Илна знала, что крупный мужчина, смотрящий на другого крупного мужчину, всегда думает о драке. Ее брат Кэшел обычно был самым крупным мужчиной в их окружении…
Незнакомец снова застонал. Его лицо было слегка повернуто к ней; усы подрагивали при дыхании, и еще у него была короткая черная бородка. Она бы предположила, что ему около сорока — достаточно много для крестьянина, но этот человек крестьянином не был. Его волосы и ногти были аккуратно подстрижены, а кожа гладкая, за исключением шрамов — пореза над правым глазом, впадины на правом предплечье, которая могла быть оставлена либо лезвием, либо когтем, и складки от острого предмета под левой лопаткой.
Жесткая улыбка тронула губы Илны: этот человек был воином. Она догадалась, что если перевернет его, то найдет сопряженную отметину где-нибудь в верхней части его груди, куда вошло острие. Почему он лежал здесь голый и без сознания, в то время как жрецы снаружи погибли, сражаясь с людьми-кошками, — вот вопрос, который нужно будет задать, как только парень сможет заговорить.
— Карпос, принеси воды, — сказала Илна. — Я не вижу никаких травм, но с ним что-то не так.
— Асион! — крикнул Карпос своему напарнику. — Мы кое-кого нашли! Принеси нам воды! Илна нахмурилась, но возражать не стала. Охотники были ее спутниками, а не слугами. Карпос боялся оставлять ее наедине с незнакомцем. Его беспокойство было неуместным, но это была безобидная ошибка. Илна только жалела, что все ее собственные ошибки не были такими безобидными. Если бы она не совершила особенно серьезной ошибки, сейчас у нее была бы лучшая причина для существования, чем надежда убить всех людей-кошек в мире; хотя убийства людей-кошек, казалось, было достаточно.