Зеркало миров
Шрифт:
— Ах, ваше высочество, — продолжил Кейн, его глаза двигались неловкими овалами, чтобы не встречаться с взглядом Шарины. — Теперь королевство объединено? То есть, в наши дни, знаете ли, были неприятности. По крайней мере, так мы слышали. Чиновник с печальным лицом выразительно стукнул своим жезлом. — Граф Сандраккана поднял восстание! — сказал он гнусавым голосом. — Это то, что мы слышали. Шарина кивнула.
«Наши дни» для него были концом Старого Королевства, крахом цивилизации на всех Островах. Эти люди пропустили самое худшее, когда Изменение смешало эпохи — хотя Орнифал не был так сильно разрушен катаклизмом,
— Изменение вызвало большие потрясения, — сказала она, — но по большей части то, что мы с вами считаем королевством, сейчас едино, как и когда-либо. Мы обменялись курьерами с Сандракканом и Блейзом, чьи правители полностью привержены восстановлению порядка.
— Чего я, честно говоря, не понимаю, — сказала Масмон, потирая лоб обеими руками. — Я бы ожидала, что Сандраккан, по крайней мере, заявит о независимости. Божья Матерь знает, что Графы делали это дважды за два поколения, и сейчас это кажется прекрасной возможностью.
— Изменение было слишком ошеломляющим для этого, — решительно ответила Шарина. Помощница, уставшая пятидесятилетняя старая дева, позволила себе распустить свой язык. Хотя Шарина не могла точно винить ее, она также не могла допустить, чтобы отчаяние Масмон заразило это сообщество. — Граф — и все граждане Сандраккана и других бывших островов — цепляются за лучшую надежду, которая у них есть в такой неопределенности, — сказала она. — Мы — эта надежда, — продолжила она и улыбнулась. — Мы — единственная надежда человечества.
Группа, ближайшая к окружению Шарины, состояла из трех стройных усатых мужчин со свитками для записей разной длины и пожилой женщины, которая играла на маримбе с демоническим энтузиазмом. Потемневшие от времени бамбуковые палочки, которыми она ударяла по трубкам, были не тверже и не более узловатыми, чем пальцы, которые их держали. Две женщины танцевали под проникновенную музыку, принимая стилизованные позы с высоко поднятыми руками. Одна держала щит, выпуклая поверхность которого была тщательно отполирована, отбрасывая отблески фонаря и искажая лица наблюдавших; другая размахивала деревянным мечом.
Хотя меч не был настоящим оружием, телохранители Шарины — отряд Кровавых Орлов в черных доспехах — не спускали глаз с танцовщицы. Это были люди, в философии которых не было места никаким богам, кроме Долга и Подозрительности.
— Просто все стало по-другому, — сказал Кейн. Он кивнул на юг. — Даже звезды.
— Да, — ответила Шарина, — но люди доброй воли могут процветать, несмотря на перемены. Мы просто должны держаться вместе. Мужчины, женщины и Коэрли. Она усмехнулась. Созвездия в целом были такими же, к каким она привыкла, но яркая белая звезда оставалась прямо над южным горизонтом. Это приводило в замешательство, особенно потому, что она сияла на родном небосклоне.
— Мы кое-что слышим, — извиняющимся тоном сказал Кейн. — От путешественников, знаете ли. Они говорят, ну, что существует много неприятностей. Что это небезопасно. И повсюду водятся монстры, люди-кошки, каннибалы.
— Это люди-кошки, Коэрли, — согласилась Шарина. — Мы уже привлекли в королевство несколько их крепостей, их общин. Это было нетрудно после того, как они услышали, как легко мы уничтожали любую группу, которая пыталась сопротивляться. Она не потрудилась объяснить горожанину,
— И Король Гаррик покоряет единственный крупный город людей-кошек, прямо сейчас, когда мы разговариваем, — добавила она с еще одной широкой улыбкой. — Вот, почему его здесь нет. Шарина знала, что сильно приукрашивает правду; она все равно была бы здесь на месте своего брата.
Высокий ранг Принцессы Шарины произвел впечатление на жителей Западного Сесила — или на Гильдию Мельников, или на уважительную делегацию прихожан Ланзедака на Кордине.
Принцесса Шарина встречалась с ними и выслушивала их, а затем передавала обычным чиновникам, которые приступали к сути их дела. В этом случае, как и во многих других, особой сути не было. Люди хотели, чтобы им говорили, что они важны и что их жертвы были оценены теми, кто требовал этих жертв. Шарина могла делать это очень хорошо, пока Гаррик руководит правительством. Обе работы были абсолютно необходимы, если королевство хотело выжить. Были правители, которые относились к гражданам как к машинам, которые платят налоги, но они делали это только на свой страх и риск.
— Хвала Владычице за то, что она привела нам такого великого короля, как ваш брат, Принцесса! — сказал человек с жезлом. Даже когда он говорил с явным энтузиазмом, ему удавалось сделать так, чтобы это заявление прозвучало как панихида.
— Хвала Владычице, — повторила Шарина, слегка приседая в реверансе в честь Царицы Небес. Она не просто произносила слова одними губами. Шарина не была особенно религиозной в детстве, но когда судьба катапультировала ее к ее нынешнему возвышению, она сразу поняла, что эта задача выходит за рамки человеческих возможностей, ни ее, ни чьих-либо еще. Она могла только надеяться — только молиться, — что Великие Боги действительно существуют и что они готовы помочь королевству и его защитникам.
Танцор в костюме медведя в центре площади начал медленно вращаться, и двигаясь в виде цифры 8; толпа расступилась перед ним. Сколько времени прошло с тех пор, как на Орнифале были медведи? Конечно, гораздо дольше, чем тысяча лет в прошлом Шарины, когда Западный Сесил процветал.
— Ваше высочество? — обратилась одна из женщин, стоявших позади горожан. Она шагнула вперед, протягивая глиняную кружку с откидной металлической крышкой. — Не хотите, ли отведать нашего эля? Я сама его сварила. Кейн повернулся с выражением мучительного ужаса на лице и закричал: — Деза, ты глупая корова! В Валлесе пьют вино, разве ты не знаешь? Теперь принцесса подумает, что мы деревенщины без всякой культуры!
— Я выпью пива, Мастер Кейн, — ответила Шарина, забирая кружку у пораженной женщины. Не в ее правилах было вмешиваться в то, как пара ведет себя между собой, но ее тон был значительно холоднее, чем мог бы быть, если бы Бургомистр не назвал свою жену коровой. — Надеюсь, это не сделает меня в ваших глазах некультурной деревенщиной? Шарина отпила глоток, когда лицо Кейна стало точной копией того, каким было лицо его жены мгновение назад. Шарина была резче, чем намеревалась; но она тоже устала, а «корова» — было не то слово, которое следовало употреблять бургомистру.