Зеркало старой ведьмы

Бабкин Михаил Александрович

Кляксы и закорючки послушно слились в целое: перед мальчиком повисла толстенная объемная решетка с необычной доской-вставкой посреди. На доске имелись изображения, простые, но пугающие: оскаленный череп, а рядом очень похожая на оригинал фигура Олафа, крест-накрест перечеркнутая молниями.

– Решетка, череп и зачеркнутый Олаф, – громко прокомментировал увиденное Тим.

– Прирожденный волшебник! – всплеснул руками Олаф. – Гений! Чудо природы.

– Я такой, – скромно согласился Тимыч.

– Вот что, чудо природы, – Боня снял

рюкзак, – сходи лучше на разведку за решетку. Погляди, что там да как. Заглянешь, и немедленно назад.

Тим скинул рюкзачок, неторопливо подошел к решетке. Олаф и Хозяйственный внимательно следили за ним, готовые в случае опасности сразу же оттащить мальчика от магического заслона. Тимыч глубоко вздохнул, словно перед прыжком в воду, и шагнул сквозь черную решетку. Ничего не случилось, только слегка дрогнуло что-то внутри Тимки. И то скорее всего от страха.

Тим прищурился – после темноты драконьего храма здесь было ярко. Мальчик стоял в просторной неглубокой пещере, прямо перед ним был выход, за которым тускнело маленькое багровое солнце. Кроме солнца Тим ничего больше не рассмотрел. Впрочем, и этого было достаточно: Тимка повернулся и шагнул назад.

– Как там? – хором спросили Боня и Олаф.

– Нормально, – Тим развел руками, – во какая пещерина! Сухая. И солнце в небе! Жить можно.

– Очень хорошо, – Боня подтащил рюкзаки к волшебной решетке и один за другим покидал их сквозь нее. Потом обратился к Олафу:

– Вроде все. Давай, колдуй меня.

– Выпей, – Олаф достал из кармана фляжечку.

– И что будет? – с подозрением спросил Боня, принимая из рук волшебника склянку с зеленым снадобьем. – Я чуть-чуть умру?

– Вроде того, – согласился Олаф, – крепко уснешь. Мертвым сном. А Тим тебя на ту сторону переправит. Я же отсюда ему помогу, подтолкну тебя в случае чего.

– Эх-хо, – обреченно вздохнул Хозяйственный, прилег на спину поближе к решетке и с отвращением глотнул из фляжки. – Вкусно, как помой… – он не договорил: его рука безжизненно упала на песок, уронив пустую фляжку; открытые глаза остекленели. Олаф склонился над Хозяйственным, сосредоточенно пощупал пульс на его шее.

– Все, можно идти, – волшебник выпрямился, полез в другой карман куртки и достал из него стеклянный шприц, наполненный голубоватым раствором. – Вколешь ему на той стороне, прямо через штаны. Иначе он не очнется.

– Куда вколю? – у Тима отвисла челюсть. – Я раньше никогда… Об этом прежде и речи не было…

– Куда-куда, – Олаф похлопал себя пониже спины. – Сюда, разумеется. Не волнуйся, у тебя получится. А не говорил я раньше только потому, что тогда наш бесстрашный Хозяйственный наверняка от похода отказался бы. Он этих иголок боится пуще арбалетных стрел! Все, хватит разговаривать. Иди!

Тим пожал плечами, хватко взял Боню за руки и волоком потащил его за собой в другой мир.

Глава 11

Незадачливый рыболов

Бонифаций

перекатился на спину, сел, с наслаждением потянулся и широко зевнул. После суетливо сунул руку под себя и что-то пощупал.

– Болит, – недоуменно сказал он, – на колючку, что ли, напоролся?

– Наверное, – согласился Тим, косясь на темный закуток пещеры, куда только что забросил использованный шприц. – Слушай, а может, ты на скорпиона сел?

– Где? – взревел Хозяйственный, вскакивая как ужаленный, – где скорпион?

– Пошутил я, – хихикнул Тимыч, – колючка это была. Честное слово!

– У! – Боня показал Тиму кулак. – Шу-утник.

Хозяйственный, покряхтывая, надел большой рюкзак на плечи и направился к выходу из пещеры. Тим подхватил свой рюкзачок, взглянул напоследок в сторону заколдованного прохода. Внутри темного пятна клубились чернильные завихрения мрака, словно ил в потревоженной луже. Тимыч сплюнул:

– Как сквозь грязь пролезли. Выкупаться бы теперь! – и поспешил за Боней. Возле выхода Хозяйственный остановился, предостерегающе махнул Тимке рукой – не шуми! – и встал, оглядываясь; Тим на цыпочках подкрался к товарищу, замер и тоже осмотрелся.

Красное, словно предзакатное, маленькое солнце высоко висело в грязно-сером небе. Перед пещерой на одинаковом расстоянии друг от друга, словно солдаты в строю, стояли высокие гладкие деревья с листвой непонятной расцветки – то ли коричнево-синей, то ли красно-зеленой; непривычный солнечный свет сильно искажал естественные цвета. Воздух был прохладным и пах… Ничем он не пах! Тим пошмыгал носом, высморкался:

– Похоже, у меня насморк, – шепотом пожаловался он Боне, – запахов не чую.

– Я тоже. Тихо! – прошептал в ответ Хозяйственный. Тимыч переступил с ноги на ногу, в неправдоподобной тишине были слышны лишь хруст щебня под его ногами да тихое позвякивание внутри рюкзака.

– Мертвый мир, – вполголоса проговорил Хозяйственный и шагнул вперед, на еле заметную тропинку: тропинка ныряла в невысокий кустарник между деревьями и там пропадала.

Тим шел за Хозяйственным, опасливо поглядывая по сторонам. В странное место они попали! Все какое-то ненастоящее, бутафорское какое-то… Словно шли они сейчас через огромный склад пыльного театрального реквизита, сквозь забытые декорации к какому-нибудь спектаклю про лес. Или про сад.

– Вишневый сад, – сказал Тим. – Есть такой спектакль, папа говорил.

– Какие там вишни! – не понял его Боня. – На таких деревцах небось даже гусеницы не живут. А ты говоришь: вишни. – Хозяйственный что-то еще пробубнил себе под нос и ускорил шаг. Вскоре Тим услышал слабое журчание, первые звуки в дивном «красном мире» – так Тим назвал про себя место, где они очутились.

– Ручей, – Боня приложил ладонь к уху, – точно, ручей. Ну наконец хоть что-то живое и булькающее. Сейчас дойдем и сделаем небольшой привал. Чаю хочу выпить, что-то в горле пересохло, – Хозяйственный сипло прокашлялся.