Зеркальщик. Счастье из осколков
Шрифт:
– Я увидела все непотребства, что творились в этом доме. Увидела, как батюшка людей истязал, особенно девок дворовых, молодых да пригожих, как полюбовница его Дунька королевишной по всему дому расхаживала, как Елена Андреевна мужчин молодых к себе приводила. Господи, стыдно-то как!
Дарья всхлипнула и спрятала покрасневшее лицо в ладонях.
– Вы именно поэтому убили Василия Афоновича? – от холодного бесстрастного голоса Зеркальщика вздрогнула на только дочь убитого, но и Варвара Алексеевна. – А супруг ваш новоиспечённый
Дарья порывисто вскочила на ноги, нежные голубые глазки засверкали подобно разящей молнии.
– Да как Вы смеете?! – закричала женщина, стискивая кулачки и наступая на Зеркальщика. – Как Вы смеете говорить подобные… - Дарья запнулась, судорожно подбирая слово пообиднее, - подобные гнусности! Я приказываю Вам немедленно покинуть меня и никогда, слышите, никогда больше не переступать порог этого дома!
– Как пожелаете, сударыня, - Всеволод Алёнович по-военному чётко поклонился, щёлкнув каблуками. – Идёмте, Варвара Алексеевна.
Варенька послушно последовала за Зеркальщиком, раздумывая, можно ли быть настолько порочной, чтобы так мастерски изобразить праведный гнев. Конечно, бездна падения греховного, как говорил на прошлой проповеди отец Анисим, не знает предела, но всё же… Всё же…
– Чёрт знает что, - выпалил Всеволод, звучно бухнув кулаком в стену и тут же, покосившись на девушку, поспешно добавил. – Прошу прощения, Варвара Алексеевна.
Изображать из себя чопорную гувернантку барышня не стала, сочувственно улыбнувшись и мягко спросив:
– На Дарье тоже нет следа убийства?
– Ни пятнышка, - зло махнул рукой Зеркальщик. – Она невинна аки ангел небесный. Такое впечатление, словно в этом доме одни серафимы крылатые собрались, все чистые и невинные аки горлицы!
Варвара Алексеевна задумчиво потеребила локон. Гнев мало кого красит, но Всеволоду Алёновичу он придаёт особую яркость, подобно тому, как вычерчивает пламя свечи рельефный узор на колпаке светильника. Барышня качнула головой, прогоняя неуместные размышления, и, вспомнив о своём даре, спросила:
– А Вы никакой домашней живности в доме не приметили?
К чести Зеркальщика стоит заметить, что понял он свою помощницу практически мгновенно. Задумчиво взлохматил волосы у лба, отчего они взвились вверх, придав дознавателю озорной вид, и медленно, раздумчиво ответил:
– Не приметил. Надо у слуг спросить.
Варенька тут же окликнула служаночку, испуганной тенью скользившую к лестнице:
– А скажи-ка, милая, у вас в доме какие-нибудь кошки али собаки есть? Может, барин покойный держал, али барыня с барышней?
– Да что Вы, барышня, - отмахнулась служанка, несказанно довольная, что её почтили вопросом важные господа из самого Сыскного Управления, -
Варвара Алексеевна огорчилась мало не до слёз. Ну вот, хотела даром своим чудодейственным похвастать, а не вышло!
– А скажи-ка, милая, - с лёгкой улыбкой спросил Всеволод Алёнович, - мыши у вас в подполе водятся?
– Ой, барин, спасу от них нет, - сердито махнула рукой служанка. – Вчерась кадку новую погрызли, паразиты, а три дни назад сыр попортили дорогушший из лавки Мартынова.
– Это который по пять рублей за ломтик? – ахнула Варенька, моментально представив размах бедствия.
– Он самый, - кивнула девка. – И ничего эти паразиты хвостатые не боятся, никакая потрава на них не действует. Кошкой бы пугануть, так не живут у нас кошки, та беда-то.
– Сможете с мышами потолковать? – прошептал Зеркальщик на ушко своей помощнице. – Не забоитесь?
Варенька расплылась в широкой улыбке и отрицательно покачала головой. Мышей она, в отличие от своих сестриц и маменьки, не боялась, даже прикормила в комнате у себя одного смешного мыша. Потом его случайно обнаружила Юленька и подняла такой шум, что мало все соседи не сбежались узнать, что же такое страшное у Изюмовых происходит, раз они так голосят.
– Знаешь что, милая, - Всеволод Алёнович озорно улыбнулся зардевшейся служанке, - а проводи-ка ты нас до подпола. Может статься, мы вас от мышиной напасти и избавим.
– Нешта такой знатный барин станет мышей гонять? – недоверчиво усмехнулась девица. – А проводить, шта, мне не сложно. Следуйте-ко за мной.
Только в романах да жутких историях, на которые была падка Малуша, Варенька встречала столь жуткие переходы и лестницы: низкие, тёмные, покрытые паутиной и какой-то противной слизью.
– Похоже, покойный барин не часто хаживал подобными закутками, а? – усмехнулся Всеволод, вытаскивая из рукава белоснежный платок и протирая им руки.
– А чаво ему тут ходить? – удивилась служанка. – Енто для слуг лестницы, баре о таких и не ведают.
– Вот как? – небрежно заметил Зеркальщик, и только его помощница поняла, что открывшийся факт дознавателя весьма заинтересовал. – А чужой никто этими ходами воспользоваться не мог?
– Да у нас тут сам чёрт ногу сломит, - зло отозвалась служанка, подвернувшая ногу и чуть не оступившаяся на осклизлых ступеньках, и тут же испуганно перекрестилась. – Прости меня Господи, дуру, не ведаю, что болтаю!
Варваре Алексеевне страшно хотелось сказать, что в царящем вокруг хаосе никто не повинен, кроме тех, кто его создал, но барышня предусмотрительно промолчала. Как папенька говорит, правда – она что слабительное, не для каждого случая подходит.