Зеркальщик. Счастье из осколков
Шрифт:
Варенька послушно вошла в тёмную комнату, в которой лишь перед небольшим овальным зеркалом на столе трепетал одинокий огонёк свечи. Села за стол, на котором уже были расставлены столовые приборы на две персоны, на одну тарелку положила корочку хлеба и негромко произнесла:
– Суженый мой ряженый, приди ко мне ужинать.
Всё, дальше оставалось лишь ждать. Барышня взяла в руку вышитое полотенце и замерла, ожидая, когда зеркало, согласно гаданию, запотеет, чтобы затем явить облик суженого. Минуты текли одна за другой, а ничего не
– Суженый мой ряженый, приди ко мне ужинать.
Девушка скучающе зевнула и, отвернувшись от зеркала, попыталась увидеть хоть что-нибудь во мраке комнаты, а когда обернулась, то закусила кулачок, чтобы не закричать от страха. Из зеркала на неё смотрел Всеволод Алёнович, и, судя по скачущим в серых глазах смешинкам, он успел рассмотреть и приборы на две персоны, и корку хлеба на одной из тарелок.
– Прошу прощения, Варвара Алексеевна, если напугал Вас, - Зеркальщик вежливо поклонился. – Мне показалось, Вы звали меня.
– Д-да, - пролепетала Варенька, всё ещё не совладав со страхом. – Ужинать.
Соболиная бровь Всеволода выразительно взмыла вверх, заставив барышню отчаянно покраснеть и поспешно смахнуть корку на пол. Вместе с тарелкой. Зеркальщик быстро вскинул ладонь и тарелочка, которую девушка уже мысленно оплакала как разбившуюся, целая и невредимая вернулась на стол, а защитный кокон разлетелся мелкими блестящими брызгами.
– Осторожнее, Варвара Алексеевна, - с лёгкой, в уголках губ таящейся улыбкой, произнёс Всеволод Алёнович, - не стоит бить посуду. Уверен, она может ещё пригодиться… Например, Вашим сестрицам, которые тоже захотят погадать.
– Любо же Вам, Всеволод Алёнович, смеяться надо мной! – вспылила Варенька. – А я Вам, между прочим, подарок приготовила!
Серые глаза Зеркальщика блеснули, лёгкая улыбка промелькнула и погасла, подобно солнцу в зимний день.
– Забавно, до чего же у нас с Вами, Варвара Алексеевна, схож ход размышлений. Я ведь тоже приготовил Вам подарок.
– Мне? – восторженно ахнула девушка и захлопала в ладоши. – Ой, а покажите!
Всеволод отвернулся, и тут дверь за спиной барышни скрипнула, и в щель просунулась любопытная мордочка Аннушки:
– Сестрица, ты тут почивать что ли собралась? Ой! – девушка заметила Всеволода Алёновича и замерла, широко распахнутыми глазами глядя на него. – Кто это?!
– Добрый вечер, Анна Алексеевна, - вежливо поздоровался Зеркальщик, чем окончательно напугал девушку, отчаянно завизжавшую и со всех ног бросившуюся наутёк. – Право слово, я начинаю думать, что стал подобен чудищу, иначе чем ещё объяснить, что уже вторая барышня при виде меня визжит?
– Просто мы не ожидали Вас увидеть, - сквозь смех выдавила Варенька и смахнула выступившие на глазах слёзы.
– Гадаете на зеркале, зовёте, а потом удивляетесь, что Ваш зов оказался услышан? Право слово, Варвара Алексеевна, это несколько…
–
– В качестве кого, позвольте уточнить? – осторожно спросил Зеркальщик, пряча смешинки в глубине глаз.
– Желанного гостя.
Дверь в комнату с грохотом распахнулась, повиснув на одной петле и явив встревоженных Алексея Петровича и Софью Васильевну, а также слуг, вооружённых кто чем. Кучер сжимал в руках кнут, горничные совки, мётлы, одна даже кочергу, а повариха грозно потрясала поварёшкой, громогласно вопрошая, кто тот прохиндей, что её ненаглядную Вареньку испужал.
– Не уверен, что желанного, - прошептал Всеволод Алёнович и вежливо поклонился. – Добрый вечер, Алексей Петрович, Софья Васильевна. Великодушно прошу простить меня за невольно причинённое Вам беспокойство.
– Аня! – воскликнула матушка, укоризненно глядя на младшую дочь. – Я тебе тысячу раз говорила: сначала разберись, а потом шум поднимай. Прошу прощения, Всеволод Алёнович, мы никоим образом не хотели Вас оскорбить.
– Может быть отужинаете с нами? – спросил Алексей Петрович, убирая защитный амулет. – Мы будем рады Вашему обществу.
– С превеликим удовольствием, - коротко поклонился Всеволод, легко и непринуждённо выходя прямо из зеркала.
Привычный к подобным чудесам глава семьи даже бровью не повёл, супругу его более беспокоил случившийся конфуз, нежели то, каким образом гость вошёл в дом. Варенька тоже за день общения с Зеркальщиком пообвыклась, а вот Аннушка восторженно вздохнула и бросилась к старшей сестрице, которая в общей суматохе участия не принимала, так как закрылась в спальне, устроив гадание по роману.
– Юленька, я тебе чего скажу! – заполошно выдохнула сестрица, вбегая в спальню и звучно бухая дверью.
– Аннушка, я тысячу раз просила не хлопать дверью, - недовольно заметила старшая барышня Изюмова, закрывая книгу и поворачивая её так, чтобы сестрице не была видна обложка (роман был из тех, что восторженно называют скандальными, хотя сама Юленька, прочитав его от корки до корки, так ничего скандального и не обнаружила).
– Ой, да ладно тебе, - отмахнулась младшая сестра. – До того ли, когда к нам сам Зеркальщик пожаловал!
– Как?! – ахнула Юленька, от неожиданности чуть не роняя книгу.
– Прямо через зеркало! Пошли скорее, он сейчас в столовой, его папенька с маменькой на ужин пригласили! Только переоденься, сама понимаешь, гость необычный.
– А каков он из себя?
Аннушка задумчиво потянула себя за прядь волос, пожала плечиками:
– Да ничего особенного. Волосы чёрные, глаза светлые.
– А шрам? Шрам есть?
Сестрица опять плечиками передёрнула:
– Да не помню я, недосуг мне было его разглядывать, за тобой побежала. Ничего, в столовой внимательненько рассмотрим.