Zero Hour
Шрифт:
Еще два вагона бизнес-класса, и они наконец-то добрались.
– Наши места, - сверившись с билетами, сказала Виттория.
Цезарь молча закинул сумку на широкую багажную полку, стащил с себя куртку, и, к ее огромному удивлению, упал в кресло возле окна.
На его свитере было какое-то небольшое коричневатое пятно.
– Гай? – позвала Виттория.
– М-м-м? – не открывая глаз, протянул он.
– Что это у тебя? Кровь?
Глаза пришлось все-таки открыть, и судя по выражению лица, Цезарю эта перемена не понравилась.
–
Мягкие широкие кресла действительно располагали к тому, чтобы…
Виттория едва успела сесть, как вся тяжесть прошедших нескольких дней, смазавшихся в один, навалилась на веки.
И она провалилась в сплошную черноту сна без сновидений.
[1] Речь про очень мутный и непонятный заговор середины 59 г. до н.э. Чуть подробнее - Cic. ad Att. II, 24. App. Bell. civ. II, 12 или Rossi R.F. La congiura di Vettio, 1951.
Глава XII
Что-то не так.
Смутное ощущение. Неоформленная мысль, едва пробившаяся сквозь черноту сна, мгновенно сделала свое дело – и Виттория вздрогнула, мгновенно распахнув глаза.
Взгляд уперся в сидение. Мир тут же наполнился звуками. Люди сопели, храпели, где-то вдали плакал ребенок. Настолько далеко, что его было едва слышно.
Под слегка наклоненной головой ощущалась мягкая ткань. Она заснула на плече у Цезаря.
Аккуратно, стараясь его не побеспокоить, она подняла голову и осмотрелась.
Просторный вагон утопал в полутьме. Приглушенный верхний свет позволял рассмотреть очертания кресел и спящих соседей, но не более того. За большими окнами плескалась непроглядная темнота.
Яркий свет наручных часов резанул по глазам. 2 часа утра. Они должны были быть на конечной станции еще пятнадцать минут назад. Странно. Никаких объявлений она не слышала.
Тревожное ощущение никак не хотело отпускать. Наоборот – с каждым мгновением непонимания, что именно не так, оно все нарастало.
Нужно было что-то с этим делать.
Как можно тише, чтобы никого не разбудить, она разве что не на цыпочках прокралась в конец вагона и юркнула в просторный, залитый светом туалет. Холодная вода оказалась именно тем, что было нужно.
Ясность сознания вернулась с первыми каплями, стекшими по лицу, – и озарение вспыхнуло яркой вспышкой.
Поезд не двигался.
Не шумели двигатели, не шуршали по полотну колеса, и даже стоя в полный рост она не ощущала никакой инерции.
Сглотнув подступивший к горлу ком, Виттория в полной тишине подошла к двери, ведущей из вагона наружу, и выглянула в вытянутое полукруглое окно.
Из темноты едва проступали очертания стен туннеля.
За свою жизнь она множество раз ездила по нему, то в одну, то в другую сторону, и всегда он светился, как рождественская елка, что очень
Сейчас все было иначе. Туннель утопал в плотной, вязкой темноте, и, если бы не слабое освещение внутри вагонов, его было бы совсем не видно.
Авария.
Только этого им сейчас не хватало.
Она вернулась обратно на свое место так же тихо и аккуратно, как пробралась сюда. Устроившись в кресле поудобнее, она закрыла было глаза, пытаясь снова уснуть – но ничего не вышло. Несколько мгновений блаженной тишины – и вагон начал наполняться голосами.
Цепная реакция. Проснулся один – проснулись все остальные.
Через какой-то десяток минут, шум, который они подняли, достучался даже до Цезаря, который, казалось, мог спать в абсолютно любых условиях.
– Уже приехали? – смачно зевнув, спросил он.
– Нет, - Виттория помотала головой, - Стоим в туннеле. Похоже, какая-то авария.
Сердце отбивало неровный ритм в груди, и трудно было сказать, что было тому причиной. То ли от осознания, что они стоят посреди туннеля длиной в 60 километров, а над их головами застыла вся толща Альп, внезапно очнулась клаустрофобия, от которой она раньше никогда не страдала.
То ли виной всему было это странное и ни на мгновение не отступающее внутреннее беспокойство.
– Ясно, - Цезарь зевнул еще раз и снова закрыл глаза, - Я еще посплю тогда.
Он засопел почти сразу, в очередной раз подтверждая выводы Виттории.
В отличие от него, она спать в таком шуме точно не могла – и, пытаясь себя занять, достала из кармана телефон.
Но все надежды на хоть какое-то отвлечение тут же пошли прахом.
Рядом со значком сети отображался равнодушный крестик. В туннеле не просто пропал свет – туннель был обесточен полностью, включая базовые станции мобильной связи.
Людской шум сливался в мерный фоновый гул. Кто-то, только продрав глаза, пытался выяснить, что случилось, кто-то кричал, что как только они выберутся из этого чертового туннеля, он подаст в суд на перевозчика. Несколько мужчин из начала вагона собирались идти к машинистам.
Сон постепенно вернулся и начал отвоевывать свои позиции, наваливаясь на веки усталостью и тяжелым одеялом, и…
Когда Виттория в следующий раз открыла глаза, весь вагон уже стоял на ушах.
Часы на руке равнодушно сообщали, что сейчас уже 3 утра.
– Ты проснулась? – спросил явно обеспокоенный Цезарь.
Похоже, его они разбудили намного раньше.
Виттория кивнула, и он продолжил:
– О чем это они? Я почти ничего не понимаю.
Стоило прислушаться повнимательнее, по спине побежали холодные мурашки.
– Похоже, они ходили к машинистам, - то ли перевела, то ли скомпилировала Виттория, - Никто не отозвался. Стюардессы ничего не знают. Теперь… Кажется, они собираются выламывать двери и идти в туннель, - последовала короткая пауза, и она добавила, - Я… Я их понимаю.