Zero Hour
Шрифт:
От другого человека. С той же самой чернотой.
И еще на одно. И еще на одно. Их авторы были разными людьми, которые утверждали, что в данный момент находились в Готардском туннеле в разных поездах.
Но чернота за окнами и в вагонах была совершенно одинаковой.
Автор изначального поста вышел на связь только через полчаса. Он отчаянно ругался сквозь тяжелую одышку, словно после долгого бега. Камера тряслась и полутемный вагон едва было видно.
– Porco cazzo! Эта чернота, она везде. За окнами, в вагонах, везде! Даниэлла попыталась выйти через заднюю дверь – и теперь
Видео оборвалось – и больше ни одного сообщения от автора не было.
Зато был вал сообщений от других людей. Пассажиров. Их родственников и друзей. Постепенно первых становилось все меньше, а вторых все больше, а их комментарии становились все более и более истеричными.
Когда от ленты одинаковых сообщений начало рябить перед глазами, Виттория выдохнула:
– Зеппе, я не знаю. Я… - беглый вопросительный взгляд на Цезаря. Тот только недоуменно помотал головой в ответ, и она продолжила, - Мы ничего такого не видели. Мы просто стояли в туннеле несколько часов, а потом поезд поехал.
И за окном бегали те странные неизвестные типы, но часть паранойи Адель, видимо, передалась и Виттории – и говорить о них вслух по мессенджеру не хотелось.
– Два поезда до вас, - Джузеппе не смотрел в камеру, но куда-то поверх, - Три после. Сейчас, пишут, туннель закрыли. Ничего не понимаю…
Виттории не оставалось ничего, кроме как пожать плечами в ответ. Она видела то, что видела – и не могла утверждать ничего другого.
К утру все заголовки всех СМИ пестрили “обвалом Готардского туннеля” – а большинство из видео без следа пропали из соцсетей. Остались только те, где нельзя было разобрать ничего конкретного – а люди за кадром просто ругались, не обсуждая происходящее.
– Думаешь, это их работа? – спросил Цезарь, когда она рассказала ему об этом.
Кафе при отеле, возможно, было не лучшим местом для такого разговора – в отличие от Цюриха, здесь по-итальянски говорил каждый первый, - но держать в себе новое открытие было просто невозможно.
– Уверена на все сто, - Виттория кивнула и взяла с тарелки второй круассан, - Они точно так же сработали в Мюнхене.
– Это хорошо или плохо? – Цезарь лукаво вздернул бровь.
Но на этот раз подловить ее не удалось:
– Конкретно для нас – хорошо. Смотри, - она развернула телефон к нему.
– Эвакуация в Милан? – недоверчиво прищурившись, прочитал он.
Виттория кивнула:
– А как иначе. Туннель обвалился, в горах еще какая-то лавина сошла. Сейчас здесь полно наших туристов, если бы не объявили эвакуацию, сенат бы сожрали заживо.
Цезарь рассмеялся и помотал головой:
– Что-то никогда не меняется.
– Может быть, - Виттория даже не улыбнулась.
Осознание периодически догоняло ее и било со всей силы по голове – и сейчас была как раз та ситуация.
Их с сидевшим напротив Цезарем разделяло больше двух тысяч лет. Но все равно…
– Ну так эвакуация,
Она помотала головой, прогоняя остатки заволакивавшего голову тумана:
– Мы сможем примазаться. Скажем, что попали в обвал, наши документы и вещи остались в поезде, сами едва выбрались. Надо только… - она принялась барабанить пальцами по столешнице.
– Что надо? – насторожился Цезарь.
– Чтобы все билось, - задумчиво протянула Виттория, - Короче, легенда такая. Ты – Джованни Кароцци, мой отец. У нас совпали отпуска, и мы поехали в Энгельберг, кататься на лыжах. Ехали на поезде Лугано – Базель, попали в обвал, выбрались из туннеля по рельсам, доехали сюда. Твои шрамы, если что, нам тоже на руку сыграют.
Цезарь слушал внимательно, не перебивая, и только когда она закончила сказал:
– Виттория, это все, конечно, замечательно, но я не говорю по-итальянски. Нас раскроют, как только я открою рот.
Виттория задумалась.
– Предлагаю делать вид, что ты с Сардинии, - наконец, предложила она, - Северяне все равно не поймут разницы.
Она не была даже наполовину уверена в том, что это сработает – но, как ни странно, никаких вопросов к Цезарю вообще не возникло. Так, словно миланские спасатели не могли отличить диалекты своего родного языка на слух и понять, что то, на чем говорил Цезарь, не являлось ни одним из них.
Они без труда затерялись среди толпы испуганных и покалеченных людей, попавших в лавину высоко в горах – и никто не обратил на них ни малейшего внимания.
По специальному гуманитарному коридору, автобусы без малейших проволочек пересекли обе границы за считанные минуты – и только после этого Виттория наконец-то смогла вздохнуть спокойно.
На севере – не на севере, но они все равно были дома.
Телефон ожил новым сообщением, едва автобус съехал с широкой кольцевой дороги, опоясывающей Милан, в переплетение улиц и проспектов.
A . Miller : привет, Виттория. Теперь моя очередь задавать странные вопросы. Не знаешь, твоего друга случайно сегодня не было в Альпах?
Виттория глупо моргнула. Неожиданный автор – и совершенно невозможное содержание самого сообщения. От удивления, она даже подсунула телефон под нос Цезарю, но тот все равно ничего не понял.
Немецкий язык так и оставался для него странным темным лесом, который почему-то записывали родными буквами.
V . Carrozzi : вот уж действительно странный вопрос. Допустим, а что?
A . Miller : видела, что случилось в Готардском туннеле?
Пинать мнимую секретность вполне можно было в обе стороны.
V . Carrozzi : обвал? Ну, видела, - с самым невинным видом набрала Виттория.
Ответ не заставил себя ждать.
A . Miller : проспала все значит, да? Они хорошо подчистили все следы в белом интернете, к утру уже ничего не осталось.
Каким-то образом само пребывание дома возвращало уверенность и, быстрее чем она успела подумать, ответ улетел Адель: