Жарче, чем тропики
Шрифт:
Не находя себе покоя, Мари взяла одну из оказавшихся под рукой книг. Ей попался изданный во Франции путеводитель, повествующий об образе жизни в Тропической Африке. В нем хватало нелепых и даже забавных ошибок, свидетельствовавших о незнании автором обычаев и предрассудков африканцев. А была ли я сама менее самонадеянной или более справедливой в своем ответном чувстве? Она заколебалась, наконец понимая, что постоянно ведет себя с Джамалом совершенно нелепо — и желает его, и все же ненавидит. А за что? За свою же собственную слабость…
Раздался
— Что тебе угодно? — спросила она. Глаза Джамала вдруг засветились от нескрываемого удовольствия.
— Ты еще спрашиваешь? — прошептал он, снимая расшитую золотом верхнюю длинную одежду и оставаясь в белой нижней рубашке до колен.
— Что это ты делаешь?
— А ты как думаешь? — сразу же ответил он вопросом на вопрос.
Джамал раздевался! Мари отказывалась верить собственным глазам.
— Я думала, это моя спальня…
— Сегодня ночью она наша, — мягко произнес принц.
— Я не останусь с тобой в одной комнате, — категорически возразила Мари.
— Еще как останешься. Ведь ты моя жена.
— Формально говоря…
— Я человек не формальный. — С невозмутимым спокойствием он освободился от обуви. У Мари перехватило дыхание.
— В моральном плане…
— Да что ты можешь знать об этом? — с усмешкой прервал ее Джамал. — Или ты забыла, что только сегодня утром предложила мне свободно пользоваться твоим телом без всяких брачных обязательств?
Щеки Мари зарделись яркими пятнами.
— Утром я была в… замешательстве…
— Поправка: ты была в отчаянии, и уж позволь мне просветить тебя насчет того, что случилось бы, если бы я согласился. Как только ты оказалась бы в безопасности в своей Франции, ты опять отвергла бы меня и придумала тысячу причин, почему мы не можем быть вместе!
— Неправда…
— Твои отговорки кончаются здесь, сегодня, сейчас! — отчеканил Джамал с угрозой в голосе. — И ты сама приняла такое решение, отказавшись улететь домой. Я предупреждал, что женюсь на тебе, если ты останешься, и мне нет нужды оправдывать мое присутствие здесь в брачную ночь. Ты — моя жена!
— Нет! Я добьюсь признания брака недействительным, как только вернусь домой!
— Этой мечте не суждено сбыться. Выбрось ее из головы, — посоветовал Джамал, гневно сверкнув своими изумительными глазами. — Или думай обо мне как о любовнике, а не как о муже… Будь спокойна, твоим штучкам пришел конец. Сегодня ночью я буду сжимать тебя в своих объятиях и мы будем заниматься любовью.
Мари вновь ощутила приступ ярости.
— Если ты надеешься, что я позволю употребить себя таким образом, то
Джамал наградил ее таким горячим взглядом, что, казалось, он сжег разделяющее их пространство.
— Полагаю, что сюрприз ждет вовсе не меня.
— Ты же сказал, что женитьба на мне — дурацкая ошибка! — не сдавалась Мари.
— Ошибка, последствия которой мне придется терпеть до конца лета. И если уж мне придется терпеть, то тебе тем более!
— Но это совершенно неразумно! — возразила она.
— А я не чувствую себя разумным. К чему мне это? Ты уже не заслуживаешь особого снисхождения. Я женился на тебе честь по чести, и чем ты мне отплачиваешь?
— Я не хотела выходить за тебя! — выкрикнула Мари.
— Так почему, скажи во имя всех богов Африки, ты не села в вертолет? — воздев руки вверх, взревел Джамал.
— Я… я…
— Я знаю, что заставит тебя замолчать… — Насмешливый взгляд темнокожего красавца просто опалял ее. — Не думай, что мне не понять эту загадку. Я знаю, что у тебя было на уме!
Мари смертельно побледнела.
— Откуда тебе знать?
— Я знаю твое высокомерие…
— Мое высокомерие? — изумилась она, не веря, что он способен обвинить ее в таком грехе.
— Ты думала, что сможешь заставить меня играть в твою игру. Полагала, что все будет по-твоему. Но что таилось за этим самообманом? — с презрением спросил Джамал. — Правда в том, что ты готова была на что угодно, лишь бы уберечься. Твое желание быть со мной сильнее твоей гордости, сильнее твоих предрассудков и сильнее твоей власти надо мной, и все потому, что я отпускал тебя!
Выслушав правду о себе, Мари стиснула зубы, побледнев еще больше. Итак, те решающие полчаса в хижине посреди тропического леса были схваткой его и ее воли, в которой он победил. И теперь жестоко напоминал об этом.
— Так что и не думай наказывать меня за свои собственные колебания, ибо я предоставил тебе свободу, а ты сама отказалась от нее, — уточнил Джамал.
Опаляющие золотистыми искрами глаза оглядывали ее, а выразительный рот насмешливо скривился.
— И чего ты там ежишься под халатом? Это просто смешно! Я не настолько глуп, чтобы вообразить, будто женщина твоего возраста и с твоей подноготной сохранила невинность.
— Да ты абсолютный глупец, — прошептала Мари, раскрасневшаяся от ярости и досады. И не подумаю снимать халат и представать перед ним чуть ли не совсем голой в этой прозрачной ночной рубашке, подумала она, какой бы смешной я ни казалась в его глазах!
— В этом ты, пожалуй, права, я действительно наделал глупостей. — Поразительно красивые черты его лица исказились от обуревавших Джамала неистовых чувств. — Мне следовало бы хранить верность своим идеалам. И не делать скидку на нравы вашего не столь принципиального общества. Мне пришлось преодолеть определенные предубеждения, прежде чем просить тебя стать моей женой, хотя я знал, что не буду твоим первым мужчиной…