Жаркое лето – 2010
Шрифт:
– Как скажешь, дружище. Без вопросов. Произведём – с помощью волшебного и целебного «петровского гороховца» – лёгкую полировку уставших организмов, и посовещаемся…. Ладно, я пошёл переодеваться…. Кстати, не подскажешь, а откуда в Петровке, где нет магазинов и отсутствуют – как класс – искусные портные, взялся дворянский костюм для торжественных случаев – моего роста-размера? Причём, новёхонький?
– А я почём знаю? – Глеб удивлённо заморгал ресницами. – Ни сном, ни духом, клянусь. Надо будет потом спросить у Платона Ильича…. А тебе, братец, не всё ли равно? Ты лучше думай о предстоящем мероприятии, прощаясь, так сказать, с беззаботной молодостью…. Помнишь, у незабвенного Дениса Давыдова? Запел приятным баритоном:
Не спорьте
Гарик, пессимистично хмыкнув, возразил:
– Денис Васильевич Давыдов здесь совершенно не причём! Автором этого чудного романса является совершенно другой человек. Кто – конкретно? Извини, запамятовал…. Впрочем, так ли это важно? Главное, что дух и соль ситуации описаны достаточно верно и прагматично…
В Яблоневку они отправились на трёх конных повозках.
В качестве парадного экипажа была выбрана ларинская раззолочённая карета, где разместились Гарик, Алевтина, Глеб и Натали.
– Визуально не понятно, кто из наших двух пар является – женихом и невестой, – перед тем, как пройти, поднявшись по откидной лесенке, внутрь кареты, недовольным шёпотом сообщила Аля. – Ну, сам посуди. Я – в белом платье, и Наташка – в белом. А как они посматривают друг на друга? Плотоядно и вожделенно, вот как. Как будто – с взаимным нетерпением – ждут немыслимых и изысканных прелестей первой брачной ночи…. Так кто здесь – с философской точки зрения – является истинными женихом и невестой? У нас-то с тобой, милый, первая брачная ночь уже состоялась – в старенькой баньке двенадцатого века, на пыльной медвежьей шкуре…
Во второй, вполне даже приличной повозке (в облегчённом и более скромном варианте кареты), следовали управляющий Платон Ильич, его двоюродная сестра Матрёна и рязанский помещик Белкин. Судя по довольной и радостной физиономии Ивана Ивановича (и по умиротворённым улыбкам-вздохам Матрёны), и здесь не обошлось без происков коварного Амура. Или же – Купидона?
В качестве третьего транспортного средства выступала обыкновенная крестьянская телега, на которой базировались шестёрка, включая кучера, крепостных мужиков. Крестьяне были одеты чисто-опрятно и важно сжимали в мозолистых ладонях допотопные пищали и пистолеты.
– Так надо! – пояснил Платон, неуверенно трогая ладонью голову, аккуратно перевязанную светлой холстиной. – Вчерашней разбойничьей шайки, естественно, больше не существует. Ну, какая
«Очень дельное и своевременное предположение-решение. И лапти у всех крепостных – новёхонькие», – не преминул отметить въедливый внутренний голос. – «Интересно, а эти громоздкие пищали и пистолеты – настоящие? В смысле, заряжены настоящими пульками, без дураков? Или же – типа – безвредные муляжи, то бишь, элементарные понты? Очень интересный вопрос – с точки зрения классической и непредвзятой философии…».
Само путешествие до Яблоневки прошло без каких-либо происшествий и недоразумений. А, вот, полноценного общения не получилось. Влюблённые пары предпочли общаться «внутри себя», уделяя внешним факторам минимум внимания. Гарик непроизвольно отметил только отдельные фразы, долетевшие с переднего сиденья кареты, занятого Петровыми-Лариными: – «Глеб Сергеевич, а к чему вам эта пустошь, заросшая фиолетовым чертополохом? Ах, двухлетняя целина, земле, мол, надо немного передохнуть…. Думаю, что по весне здесь овёс будет к месту. Да, понимаю…. А это поле, по левой стороне? Вижу-вижу, морковь. Ей еще месяца полтора-два сок набирать…. Чуткий поплавок – из гусиного пера? Не смешите меня, пожалуйста! Вот, ежели, из пера серого аиста…. А что вы думаете по поводу «овечьего» вопроса? Мне батюшка сказывал намедни, что в курское поместье Корсаковых-Мещерских по поздней весне завезли диковинных английских мериносов. Мол, шерстистые все такие из себя, в весе прирастают охотно и, главное, гораздо плодовитее наших….
– Да, такая хозяйственная девица – дорогого стоит, – уважительно прошептала Аля. – Настоящая хозяйка – La Casa desente [118] . В российском варианте, понятное дело…. Даже завидно немного. Нет, ты, пожалуйста, не подумай, что я полная неумёха и ничего не смыслю в домоводстве. Просто в английских овцах, овсе и клевере, честно говоря, совершенно ничего не понимаю…
Вскоре караван, состоящий из трёх повозок, въехал на территорию Яблоневки. Деревенька – как деревенька. Только несчитанные гусиные стада наблюдались и тут, и там. То есть, везде и повсюду…
118
– Хозяйка «приличного дома», (испанский яз.).
– Какие здоровенные! Чисто полугодовалые поросята с крыльями! – восхитилась непосредственная Аля. – С чего бы это?
– Монастырская работа, – кратко пояснила Натали. – Гусаков молодыми желудями откармливают к праздникам. А, правда, что в немецкой Германии жёлуди заменяют лесными и грецкими орехами?
– Правда. Мол, птичье мясо – в этом раскладе – лучше пахнет. То есть, более приятно и благородно.
– Расточительство сплошное…
Карета остановилась возле низенького крылечка симпатичной бревенчатой церквушки.
«Настоящий музейный антиквариат!», – одобрительно отметил внутренний голос. – «Памятник большой исторической ценности. Натуральный и патентованный раритет! А, вот, окошек, на мой взгляд, маловато. Это в том смысле, что только одно…».
В церкви было откровенно темновато и мрачновато, четыре тощие восковые свечи неубедительно и лениво боролись с тёмно-фиолетовым сумраком. Навязчиво пахло курящимся ладаном.
Батюшка Кирилл – низенький и улыбчивый старичок с весёлым и лукавым взглядом – не стал тратить времени на душеспасительные разговоры-беседы и, пошептавшись о чём-то с нарядной Матрёной, пригласил брачующихся пройти к алтарю.