Жатва душ. Несущий свет
Шрифт:
Первый зомби качнулся, второй переступил с ноги на ногу, третий вытянул шею и развернулся ко мне.
— Ау-у-у! — тихонько взвыл я и как будто активировал талант, потому что все трое пошли.
Просто пошли. Без звука, без команды, а так, как будто я всегда был их вожаком, просто слегка задержался. Как утята за уткой.
Короче, я стал их маяком, и они зацепились. Потеряв душу, утопли во мгле, а я нес факел, свет, на который они идут.
Смех вырвался сам собой — хриплый, облегченный.
Я — среди зомби, и я свой. Пока действует браслет — я их компас, их центр, их командир.
Как утята за уткой?
Хрена с два. Это будущая орда следует за вожаком.
Оставалось понять, что случится, когда встретятся другие нюхачи, но это меня сейчас волновало меньше всего. Все постепенно. Шаг за шагом.
Не сдержав радости, я рассмеялся. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Должен быть какой-то подвох. Впрочем, браслет работает только час — чем не подвох? Надеюсь, с повышением ранга таланта время действия увеличится.
— Так, парни, нападайте на всех, кого встретите! — скомандовал я бездушным, указывая вперед, в сторону леса. — Ау-у-у-у!
Впрочем, такие команды они не понимали, так что пришлось вести их туда, после чего отключать талант и, прячась, оббегать мини-орду, возвращаясь назад.
Упокоевать их не стал. Пусть побудут сторожками…
Рация в моей руке затрещала, когда я возвращался к машине. Глянул на часы: 13:20. На тесты потратил ровно пятнадцать минут, как я и планировал.
— Деннис! — сквозь помехи прорвался голос Эдрика. — Приом!
— Слушаю, — отозвался я. — Прием.
— Отель! Плохо! Кровь! — заполошно дыша, проговорил Эдрик. — Приом!
Глава 24
А их две!
— Что значит «кровь»? Эдрик, уточни! — Я стиснул рацию так, что пластик затрещал.
Связь захрипела, прерываясь помехами — видимо, Сергеич и Макс пытались прорваться и говорили вразнобой, но голос парня прорвался:
— Отель… никого живых! Мертвецы, много! — Его голос дрожал. — Везде!
— … робнее!…рик! — перебил его Макс и отключился — видимо, Сергеич забрал рацию и настроил на прием.
Твою мать! Я побежал к джипу, продолжая говорить на ходу:
— Эдрик, слушай внимательно. Ты видишь там людей Папаши? Кто-нибудь остался в живых? Есть враги рядом?
— Нет! — отчаянно прокричал он. — Уехали только что. Ехать назад! Спрячьтесь! Только трупы! Кровь везде!
— Затаись. Мы скоро.
Я подбежал к джипу, запрыгнул в салон, захлопнув дверь. Сергеич и Макс напряглись, глядя на меня.
— Уже проехали? — спросил я.
— Еще нет, — мотнул головой Макс, и
Мы выскочили из машины, засели в банановых зарослях так, чтобы лучше видеть дорогу. Полминуты, и рокот двигателей стал отчетливей, вскоре мимо нас проехали джип, два квадроцикла, а между ними — многоместный гольф-кар с людьми. Людьми? Скорее, будущими рабами. Лиц было не разобрать, потому я не понял, выжили ли Киндерманны.
Он был тихоходным, потому процессия ехала медленно.
— Сука-а-а, — прошептал Макс и схватил меня за плечо. — Они увезли их в рабство? Но там всего человек десять-пятнадцать, а остальные, значит…
Он побледнел и стал похожим на покойника.
Подождав, пока рев моторов стихнет, я скомандовал Сергеичу:
— Гони в «Кали»!
Выругавшись, Сергеич молниеносно завел мотор, и БТС рванул с места.
Побледневший Макс вцепился в приборную панель. Я вызвал нашего разведчика:
— Прием, Эдрик, прием!
— Приом, — донеслось в ответ, и я спросил:
— Есть внутри кто живой?
— Нет! Никого. Много-много тел. Все дети… мертвый. Билат!
— Мы уже едем, Эдрик. Прием!
— Что он сказал? — спросил Макс. — Сказал, кого… положили?
— Нет, — коротко бросил я. — Всех детей, больше ничего пока не ясно. Сейчас приедем, сами посмотрим.
— Сука-а-а, — протянул Сергеич.
Макс что-то завыл, я хлопнул его по плечу и нашел слова, чтобы его успокоить:
— Если из-за девчонки, то не ной! Рано хоронить, сам знаешь, баб они не трогают. Да даже старики те же — все рабочие руки. А вот дети… Дети — это обуза, лишние рты.
Не считая Эдрика, которого относили ко взрослым, детей в отеле жило трое. И вряд ли родители смотрели на их убийство сложа руки. Значит, как минимум шестерых человек они положили. Отсюда и кровь, и трупы. А вот остальных, скорее всего, угнали в рабство.
Вспомнилась процессия, проехавшая мимо нас. Гольф-кар был полный, а он вмещает человек десять, точно не помню количество мест. Кого-то погрузили в джип, кого-то — в квадрики. То есть максимум с собой забрали человек пятнадцать из тридцати четырех.
Джип летел по дороге, подпрыгивая на кочках. В голове крутились мысли — могли ли мы спасти общину? Черт, да как? Если бы тогда остались или вернулись, сами бы полегли точно. Куда нам против огнестрелов и «Секатора»? А у Бергмана и похлеще что-то есть.
Но для Папашиных прихвостней смерть людей — ничто. Ни угрызений совести, ни сомнений они не ощутили.
Мы влетели на территорию отеля. Эдрик ждал у входа, бледный, с ввалившимися глазами, держа в руках гаечный ключ.
— Там, — он мотнул головой в сторону корпуса. — Все мертвые.