Жажда школьного учителя
Шрифт:
Продолжение сценки настигло меня крайне быстро. Старик забежал в школу сразу за мной и решил словно отомстить, одернув рукой мой пиджак, параллельно грубым голосом обращаясь также ко мне, только вот уже ко где-то парящему мне:
– Стоп, что же ты вытворяешь, извини меня? Парень! Я был за тобой, а ты злостно подтолкнул железную махину на старика, чтобы пошутить? – Он продолжал игру со своим галстуком, только уже не держал, а жестоко мял его! Черный галстук; мучил его. Его слова? Простите! Мне было не интересно. Его галстук и нелепые театральные постановки с ним – вот это по мне, все внимание задействую!
– Я что делаю? Мой первый день в школе «1998», – шагнул ему навстречу, что показалось,
Что я сделал после? Бегом опустил руку в пиджак, вынес перед собой на глаза пачку достаточно дорогих сигарет, нервно потрепал её обеими кистями с поровну неуклюжими пальцами, агрессивно взял себе одну трубочку никотинового порождения, «поставил товар себе в рот», отправил руку за спичками в тот же костюм, снова зажег, по-прежнему одну, уже эту мелкую палочку, поднес к сигарете и… раскурил. Ага! Да-да! Для меня это процесс важной длительности.
Что же делал старик? Какая должна быть реакция на сигарету в школе? Это мне и нужно было пронаблюдать, проследить каждый, каждый взгляд!
Старик смотрел, смотрел и смотрел, взглядом вел себя так, будто месяц готовился впасть в истерику и здесь, прямо здесь передо мной, засверкал и замахал всеми силами шанс, пробудившийся шанс; а может и того хуже: готовился заявить мне, что у него обнаружена ужасная болезнь и он давно это подозревал; то есть я мог иметь дело с ипохондриком. Но ничего из странного, предложенного фантазией, не развилось.
А ведь зачем, спрошу я себя, это было совершено мной? Поступок с дверью. Ради шоу? Для какого-нибудь шоу перед этим или каким-нибудь другим попавшимся под беглый ищущий взгляд человеком? Кажется, мне захотелось выкрикнуть: «Именно! Элементарно! Привет, Ватсон!», но придержал шаловливые ковбойские створки.
Не хотелось и думать, что всё это – за первые минуты две после первого осеннего «рабочего» дня в новоиспеченной для меня школе. По образованию я даже не учитель, поэтому не афишировал это как работу, не представлял за трудоустройство. За жизненные творческие пробы – ещё как, но не за работу; а это радовало кстати. Первый жизненный школьный день. Да, безусловно, я учился в школе в детстве, как и все; но я не считал это за жизнь в школе, лично я. Всё было наполовину типично мертвым, само собой.
И вот зайти в школу преподавателем – запуск нового испытания для меня, для Чарли Холлоуэя, парня, которому двадцать два года, для парня, который захотел рискнуть открыть новую вещь в своей жизни, а ведь она долго ждала в тривиальных тайных мечтах, эксклюзивно выплеснуться наружу – захотела не сказал бы, что давно. Мечтой, скользкой и не манящей – на людях, в себе – вся моя деятельность почему-то сводилась к преподаванию, интересно. Мечтал, но не афишировал, как остальные мысли. Ждал роста? Поздно было обдумывать, я уже взошел на пробы!
Я продолжал курить. В школе. Это нереально. Впервые. Впервые в школе, в школе «1998», в абсолютно любой школе, новенький учитель, и пяти минут не пробывший в здании, стоит, курит при всех, играясь взглядами с завучем, чуть ранее вообще захлопнув перед ним входную дверь; великолепно, необычно. То, что он завуч – я узнал позднее. Не подружились? Помирились по полной. Насчет впервые – хотелось самому себе напомнить о десятом классе; когда я достал электронную сигарету и, держа в голове идею «Сознавая, что хочешь, – сотвори», немного покурил ее.
Я американец. Нахожусь в России. Казалось бы, все автоматически должно свестись к тому, что русские корни и так далее и тому подобное, но это чуть-чуть не так (я до последнего шока верил, что
Посмотрев на старика в последний раз, я проследовал дальше, что мог сделать быстрее, если бы не этот инцидент; и вошел в длинный, широкий, настоящий фантастический школьный коридор. Подобные я видел лишь в американских фильмах, но не в русских. Мне попалась школа, которая в архитектурном плане стала смотреть гораздо дальше среднестатистических русских? Или все расправили крылья, дав волю рычага управления людям, умеющим показать детям, на что способно современное разнообразие; удивили новой учебной жизнью, сразу тянуло в это верить! Мои русские друзья из детства (оставшиеся со мной и по сей день) много раз с текущими слюнями просили фотографировать им американские школьные классы, где, знаете, парты по одному человеку во многих школах, школьные американские коридоры и столовые. Мне сложно было это понять, разные культуры и страны (шоку в будущем не было и предела), но и я так же просил фотографировать русские школы. Наверное, эффекта «вау» особо не наблюдалось (да и знакомо всё как-то), потому что я практически не смотрел русских фильмов, хотя бы по причине того, что, как мне рассказывали друзья, ничего в российском кинематографе грандиозного не намечалось еще десятки лет, конвейер захватил всю съемочную площадь. Российские фильмы – для показа действительности русским людям, зарубежные, в основной массе американские – для вдохновения людей всего мира на изменения этого строжайшего строя действительности, не углубляясь в десятичасовую пустоту экранного времени. Мне нравилось, что я видел кинематограф таким.
Когда я сам вступил в русскую школу, носящую такое ощущаемо старое название «1998» (что явно означало – открытие школы в 1998 году) – то все же почувствовал, по-моему, определенно то же, что и мои друзья в прошлом, глядя на реальные, «без забожных приукрас», образцы американской школы.
Ещё дома, по телефону, мне передали просьбу директора, чтобы я к нему зашел, обговорить все нюансы, взять ключи кабинета, спросить где он, мой кабинет; я подчинился новому руководителю на своей новой работе и не стал презентовать крутой норов.
Кабинет директора в нескольких метрах от начала коридора, в самом начале школы, можно сказать. Очень порадовало. Мне не пришлось кружить меж этих сотен детей, чтобы выловить хотя бы одного, чтобы спросить у него про директора. Тем более такое знакомство с учениками – явно мне не по душе; ведь эти слова – вовсе не те: заготовки первого урока: в каждом классе.
Я увидел надпись «Директор» на белой двери и постучался, три раза; словно герой из одного довольно популярного сериала про четырех друзей-ученых.