Жажда жить
Шрифт:
— Билли, нельзя так говорить дяде Броку. — Грейс ласково погладила мальчика по голове.
— Ты еще ему конфетку дай, — усмехнулся Брок. — Ладно, вроде приехали. — Он соскочил на землю и протянул руку Грейс. Она вышла из экипажа, крепко сжимая ладонь Билли. Родственники и друзья окружили могилу, и по прошествии времени многие вспоминали, как мужественно держали себя Грейс и дети. Один лишь сдавленный всхлип раздался среди присутствующих, и то исходил он от Пола Райхельдерфера. Казалось, слова «Среди жизни — мы смертные» застали его врасплох.
В среду днем, через неделю после похорон,
— Мы можем пройти в кабинет, а хотите — на террасу. Господам Хоштеттеру и Келли я должна объяснить, что доктор не рекомендовал заходить в кабинет после того, что случилось с мужем. Сначала его следовало на всякий случай проветрить, что и было сделано. И все же, если вас что-то смущает, можем устроиться на веранде.
— Да нет, я предпочел бы кабинет, — сказал мистер Хоштеттер.
— Его еще и дезинфицировали, — добавила Грейс.
— Я не против, — сказал мистер Келли.
— Ну что ж, решили. Вы обедали, господа?
— Да, мы с Перси перекусили, — откликнулся Келли.
— Последние пару дней господа Хоштеттер и Келли работали вместе, — пояснил Данкан.
— Ясно, — кивнула Грейс.
Все расселись по местам, и Данкан протянул руку к Келли.
— Полагаю, Грейс, для начала вы хотели бы ознакомиться с завещанием.
— Как вам будет угодно.
Келли передал Партриджу завещание.
— Оно простое и короткое. Я сам помогал составить его и знаю также, что и вы, Грейс, с ним знакомы, так что чтение — это скорее лишь необходимая формальность. Мне нравятся простые завещания, и хотя, как юристу, мне не следовало бы говорить этого, ибо так и работу можно потерять, но иногда я ловлю себя на мысли, что хорошо, если бы во всех завещаниях было сказано: «Все свое имущество оставляю жене». Точка. Но с другой стороны, с простотой перебарщивать не следует, ибо, случается, в суде простые завещания не проходят, — тогда они оспариваются. Ну и, конечно, в данном завещании содержатся распоряжения Сидни насчет фермы. Итак, я зачитаю его и, если возникнут вопросы, прошу вас, Грейс, не стесняйтесь прерывать меня.
Закончив чтение, он посмотрел на Грейс, Келли с Хоштеттером сделали то же. В свою очередь, она обвела их взглядом и, как, казалось, от нее и ожидали, отрицательно покачала головой:
— Все ясно, вопросов нет.
— Что ж, очень хорошо, — сказал Партридж. — А теперь попросим мистера Хоштеттера пройтись по имуществу Сидни — акции, облигации, закладные и так далее.
— Давайте, — кивнула Грейс.
Читал Хоштеттер не так, как Партридж, хотя явно оба получили от этого занятия одинаковое
— Кто там? Извините, я занята, — нетерпеливо откликнулась Грейс.
— Это я, миссис Тейт. Миссис Баркер.
— Нельзя ли позже, если не возражаете? Или я сама к вам зайду, как только освобожусь.
— Извините, миссис Тейт, но дело срочное.
— Прощу прощения, господа. — Грейс вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. — Что-нибудь не так?
— Билли плохо. Не знаю, что с ним, возможно, дифтерия, хотя белых пятен в горле нет. Думаю, надо вызвать врача.
Впервые за все время знакомства с Грейс миссис Баркер явно выказала свое дружеское расположение: погладила ее по плечу.
— Бедняжка, — негромко проговорила она. — Я посижу с ним, мне не страшно.
— О Господи, — испуганно и устало выдохнула Грейс. — Вызовите врача. Не знаю, что и сказать гостям. — Она вернулась в кабинет.
— Что там, Грейс? — Партридж шагнул Грейс навстречу.
— Лучше держитесь от меня подальше, Данкан. У вас есть дети, мистер Хоштеттер? У вас, мистер Келли?
— Да, — в один голос ответили оба.
— В таком случае даже не знаю, что вам посоветовать.
— Боже всемогущий, — прошептал Келли.
— Извините, действительно не знаю, что и сказать. Няне кажется, что у малыша тоже детский паралич. Может, вам лучше побыстрее уехать, а может — дождаться врача, что он скажет.
— Я смываюсь, — поднялся Келли.
— Минуту, Келли, — остановил его Партридж. — У нас у всех есть семьи, и, возможно, миссис Тейт права, лучше дождаться врача. Я в любом случае дождусь его прихода.
— Да, пожалуй, так будет лучше, — согласился Хоштеттер.
— Черта с два, лучше! А ты, Партридж, засунь в задницу свою работу. Я ухожу, — заявил Келли. — Все равно от этой женщины одни только несчастья.
— Ну и катись. Вали, вали! — выкрикнула Грейс.
— Можешь не сомневаться, девочка, так я и сделаю.
— Двигай, ты, трусливый сучонок, — бросил Партридж. — Только я вызываю полицию штата. Посмотрим, далеко ли ты уйдешь. Возможно, в доме объявят карантин, и тогда если выйдешь отсюда, то глазом не успеешь моргнуть, как окажешься в тюрьме.
Слово «тюрьма» произвело на Келли явно отрезвляющее воздействие. Он входил в коллегию адвокатов и, даже не будучи выдающимся юристом, хорошо понимал, что попасть в тюрьму за нарушение карантинных правил, особенно после прошлогодней истерии вокруг эпидемии, — это конец его карьеры. Мысль Партриджа явно двигалась в том же направлении.
— Вернешься к кайлу и лопате, как в свое время отец, — посулил Партридж. — Об адвокатской практике можешь забыть.
— Ладно, черт с вами. — Келли вновь опустился в кресло. — Придется остаться в этом доме, в этом проклятом доме, который одни только несчастья приносит, где гнилью несет. Она знает, о чем я.
— Ничего, Грейс, я разберусь с ним, — успокоительно заметил Партридж.
— Да? И как же это, интересно? Уволишь? Так вот, мистер Данкан Партридж, имейте в виду, я уже считаю себя уволенным.