Жажда жизни
Шрифт:
— Ладно, у меня есть еще вопрос, последний.
Я бросаю на него взгляд, который заставляет его рассмеяться.
— Конечно. Почему нет? — Я отмахиваюсь небрежным жестом. Честно говоря, мне нравится общаться с ним вот так.
— Парень, с которым ты встречаешься. Ну правда, ты достойна большего.
Я хмурюсь оттого, что разговор ушел в неожиданное русло, и выхожу из себя.
— То же могу сказать о тебе.
— Что ты имеешь в виду? — В его голосе есть те же нотки самозащиты, что и в моем.
—
Откуда это взялось? Мне не следовало говорить это.
— Это говорит психотерапевт? — Его голос вдруг становится таким отстраненным, что я не могу его понять.
Говорю ли я ему это как психотерапевт?
Я уже знаю ответ на этот вопрос, и от этого по коже проносится тревожное покалывание. Несмотря на то, что скажу, я наврежу сама себе.
Делаю глубокий вдох и включаю профессионализм.
— Мне не следовало говорить этого. Это было необдуманно.
— Зачем ты делаешь это? — рычит он, вынуждая смотреть ему в глаза.
— Делаю что?
— Начинаешь это свое профессиональное дерьмо, когда сталкиваешься с вопросом, на который боишься ответить.
— Я не боюсь ответить, — огрызаюсь я.
— Тогда ответь мне честно. — Он бросает мне вызов словами и взглядом. — То, что ты сказала о Кэт, было сказано моим психотерапевтом или другом?
Я прикусываю губу, оттягивая ответ. Затем, сквозь сжатые зубы, бормочу:
— Как твой друг… наверное.
Я пытаюсь игнорировать удовлетворенную улыбку на его лице, но что-то грызет меня изнутри, из-за чего я не могу себя остановить и задаю вопрос.
— А то, что ты сказал о Дэне, будто он недостаточно хорош для меня? Ты сказал это как друг?
Он смотрит на меня очень долго.
— Нет, Индия, я говорил это уж точно не как твой друг.
Глава одиннадцатая
«НЕТ, ИНДИЯ, Я ГОВОРИЛ ЭТО УЖ ТОЧНО НЕ КАК ТВОЙ ДРУГ».
Умный ход, Сильва. Почему я сразу не сказал ей, что хочу раздеть ее и трахать до тех пор, пока ни один из нас не сможет ходить?
Боже, я тотальный долбаный идиот.
После этого она была не особо разговорчива, так что по возвращению Джетта и Картера парой минут позже я испытал облегчение.
Индия
Даже несмотря на то, что я справедливо полагаю, что она тоже хочет меня, она довольно нерешительная. Она боится пересечь этот барьер без уважительной причины.
Мне нужно быть аккуратным в своих стремлениях. Я не хочу оттолкнуть ее своей напористостью, ведь легко могу потерять ее.
А мне на самом деле не хочется упускать ее из своей жизни.
Гонка закончилась. Я вручил приз победителю. С виду кажется, будто Индия и Джетт хорошо провели день. Ну, Джетт-то точно. Парень полон энтузиазма. Пока мы возвращаемся к машине, он не может перестать говорить о картинге.
— И Картер сказал, что я могу приходить в любое время, мам. Разве не круто?
— Это замечательно, солнышко.
— Итак, когда я смогу прийти?
— Ну, мы можем кое-что обсудить с дядей Китом и выбрать день, чтобы ты мог вернуться.
— Круто. Я голоден. Можем захватить чего-нибудь пожевать?
— Ты всегда голоден, — дразнит Индия его.
— Я растущий мужчина.
— Мальчик… ты пока еще мальчик. И для меня ты всегда будешь ребенком. — Она обнимает Джетта, целуя его в щеку.
— Мам! Ты рушишь мой имидж.
— Прости. — Она ухмыляется, взлохмачивая его волосы.
— Мы можем поужинать по пути домой, если вы не против. — Я жду наполненный ужасом взгляд Индии, зная, что снова пересекаю черту, учитывая, сколько всего уже натворил сегодня.
И потому я совершенно сбит с толку, когда она говорит:
— Конечно. Было бы замечательно.
— Круто. Я знаю одно замечательное местечко, куда попрошу доставить нас.
Мы забираемся в машину.
Занимая переднее сидение, Джетт сразу же захватывает контроль над стереосистемой.
Мне на самом деле не приходилось проводить время с детьми, но Джетт мне понравился. Он классный ребенок.
Ему нравятся гонки, что значительно упрощает общение с ним.
Я только пристегнул ремень безопасности, когда Индия подсела ближе и сказала:
— Ты выглядел удивленным, когда я согласилась на ужин.
Она так близко, что я чувствую запах ее опьяняющего парфюма.
— Я и удивился. Мне казалось, что я, возможно, переступаю черту этичности. — Губы сжаты, я полу-пожимаю одним плечом.
На ее лице появляется едва заметная улыбка, она пересаживается на свою сторону сидения.
— Сегодня эта черта уже пересечена. Кому навредит небольшое продолжение?
Я пересеку любую черту, какую она только захочет. Пересеку и уйду настолько далеко от гребаной черты, к которой она приклеилась, что та станет для нее невидимой.